ответ первый. Пушкин, конечно же, на стороне Петра Великого. Пётр создал прекрасный город, который дорог сердцу поэта. Пётр — творец новой России, и несчастному Евгению, забывшему о своих славных предках и погружённому в приземлённые “мечтания” о карьере и прибавке денег (благодаря чему он сможет обеспечить себе и будущей жене скромное “мещанское” будущее) , не пристало вступать в спор с великим героем. И ведь не “строитель чудотворный” Петербурга, а наводнение, разгул стихии, враждебной великому царю, ответствен за смерть Евгениевой невесты и её матери. Упрёки “ничтожного героя” Евгения — не по адресу. Сторонником этой точки зрения был В. Г. Белинский, в пушкинистике советского времени за неё ратовал, например, известный литературовед Д. Д. Благой.
ответ второй, полностью противоположный первому. Бедный Евгений ни в чём не повинен, Пушкин по-христиански сострадает своему безумцу, Пётр бросил исполненный гордыни вызов природе, миропорядку, а жертвой этого (настоящего, страшного! ) безумия оказывается “маленький человек”, горю которого по-христиански сострадает сочинитель поэмы. Приверженцев этого мнения много, среди них — поэт-символист и пушкинист В. Я. Брюсов. Григорию Зобину близка именно эта точка зрения.
Главный герой комедии — Чацкий. С момента появления в пьесе он участвует почти во всех сценах и везде противопоставляется другим действующим лицам. Любовь Чацкого к Софье — чувство искреннее, горячее. Он объясняется ей в любви при первом же появлении. В Чацком нет никакой скрытности, никакой фальши. О силе и характере его чувства можно судить по его словам о Молчалине, обращенным к Софье: Но есть ли в нем та страстность? то чувство? пылкость та? Чтоб, кроме вас, ему мир целый Казался прах и суета? Тяжело переживает Чацкий разочарование в любимой девушке. В запальчивости он упрекает ее даже в том, в чем она совсем перед ним не виновата: Зачем меня надеждой завлекали? Зачем мне прямо не сказали, Что все вы обратили в смех? «Тут что ни слово — то неправда, — говорит Гончаров. — Никакой надеждой она его не завлекала. Она только и делала, что уходила от него, едва говорила с ним, призналась ему в равнодушии... Здесь изменяет ему не только ум, но и здравый смысл, даже простое приличие. Таких пустяков наделал он!» Но дело-то в том, что Чацкий отличается «искренностью и простотой... Он не франт, не лев...». В своем чувстве к Софье он непосредствен, искренен, честен. В то же время, ослепленный горем, он может быть запальчив и несправедлив. Но от этого образ Чацкого делается нам ближе и правдивее. Это живой человек, и он может ошибаться. Кто же такая Софья, которую так страстно любит Чацкий? Очень хорошо сказал о ней Гончаров: «Это смесь хороших инстинктов с ложью живого ума, с отсутствием всякого намека на идеи и убеждения, — путаница понятий, умственная и нравственная слепота — все это не имеет в ней характера личных пороков, а является как общие черты ее круга». Софья молода и неопытна, а воспитание и среда уже наложила отпечаток на ее взгляды и поступки. И Чацкому приходится признать, что он в ней горько обманулся. Впрочем, людей любят всяких, и подлых и неверных в том числе. Это не может заставить разлюбить. Здесь человеческие достоинства и недостатки плохо учитываются, а если и учитываются, то очень необъективно. Любовь, как говорится, зла... Итак, личная драма Чацкого осложняет общественную, ожесточает его против дворянской Москвы.
Ну, ежели по трагедии Пушкина Александра Сергеича, то слушай! Всё творчество Пушкина пронизано единой нитью, практически все произведения связаны между собой одним признаком. Собсно - это вторжение сверхъестественного в человеческую жизнь. Началось всё со старины Черномора, ну, Руслана и Людмилу читали, знаем, да? Идея росла, развивалась и трансформировалась: от каменного командора - Медный всадник, до мстительной русалки. Но чёрный человек переплюнул всех злых сверхъестественных сил. У него нет лица, нет имени. Поступь его, по словам старины Пушкина, тиха и безлика. Ничего не знаем мы о нём, не можем персонифицировать - ни черт лица, ни голоса. Этот странный заказчик не имел имени он был лишь "кто-то" и "что-то" . Так что же тревожило Моцарта, спрашиваешь ты, пытливый ученик. Всё очень просто - в этом человеке он почувствовал смерть, смерть пришла за ним, смерть сделала ему заказ на реквием, который он писал для себя. Моцарт был гений, собстно, как и Пушкин. А Сальери-то знал! Он-то и отвлекает внимание Моцарта шутками-прибаутками! Оба! Оба чувствуют приближение смерти. Сальери знает. что убьет, а Моцарт знает, что умрёт. Чёрный человек мистичен. Он не просто тайная личность, он - тень. он чёрная совесть Сальери. Прочти, запомни и проникнись.
ответ первый. Пушкин, конечно же, на стороне Петра Великого. Пётр создал прекрасный город, который дорог сердцу поэта. Пётр — творец новой России, и несчастному Евгению, забывшему о своих славных предках и погружённому в приземлённые “мечтания” о карьере и прибавке денег (благодаря чему он сможет обеспечить себе и будущей жене скромное “мещанское” будущее) , не пристало вступать в спор с великим героем. И ведь не “строитель чудотворный” Петербурга, а наводнение, разгул стихии, враждебной великому царю, ответствен за смерть Евгениевой невесты и её матери. Упрёки “ничтожного героя” Евгения — не по адресу. Сторонником этой точки зрения был В. Г. Белинский, в пушкинистике советского времени за неё ратовал, например, известный литературовед Д. Д. Благой.
ответ второй, полностью противоположный первому. Бедный Евгений ни в чём не повинен, Пушкин по-христиански сострадает своему безумцу, Пётр бросил исполненный гордыни вызов природе, миропорядку, а жертвой этого (настоящего, страшного! ) безумия оказывается “маленький человек”, горю которого по-христиански сострадает сочинитель поэмы. Приверженцев этого мнения много, среди них — поэт-символист и пушкинист В. Я. Брюсов. Григорию Зобину близка именно эта точка зрения.