«Я гулял по дороге с двумя товарищами. Солнце садилось. Небо вдруг стало кроваво-красным, и я почувствовал взрыв меланхолии, грызущей боли под сердцем. Я остановился и прислонился к забору, смертельно усталый. Над сине-черным фьордом и городом лежали кровь и языки пламени. Мои друзья продолжали гулять, а я остался позади, трепеща от страха, и я услышал бесконечный крик, пронзающий природу,» – так написал Мунк в 1892 году, объясняя сюжет своей знаменитой картины, ставшей провозвестницей и знаменем экспрессионизма.
На самом деле «Криков» несколько, причем выполнены они в разных техниках – маслом, пастелью, в виде литографии. Пастельная версия, принадлежавшая норвежцу Петтеру Олсену, чей отец был другом и меценатом Мунка, была продана с аукциона Сотби за рекордную цену 119 тысяч долларов в 2012 году. Остальные находятся в музеях, и самой известной из них является масляное полотно, выставленное в Национальном музее Норвегии.
Если окинуть непредубежденным взглядом панораму культуры конца XIX – начала XX столетий, то становится совершенно очевидной правота К.Г. Юнга, писавшего о выходе на поверхность бессознательных процессов, о том, что архетипы бессознательного захватывают сознание. Особенно активным в эту эпоху оказался архетип Апокалипсиса, в древненорвежской традиции носивший название Рагнарёк, или Гибель богов. Боги в мифологическом мире – столпы культуры, именно они дали людям все то, что создало человеческое общество как таковое. Поэтому гибель богов равнозначна гибели общества, культуры, высших ценностей, миропорядка. Хаос, стихия, Неуправляемое вышли на битву с Упорядоченным, созданным, цивилизованным миром – вот что такое Рагнарёк.
И вот что такое крик природы, услышанный Мунком на мосту! Зов необузданного, хаотического, неподвластного человеку, вой стихии, которая стремится разрушить и поглотить культурное, понятное, обустроенное человеческое бытие. Конечно, это страшно! Страшно до сумасшествия – и неудивительно, что художники (такие как Мунк) или философы (такие как Ницше), попытавшиеся передать услышанное ими из хаоса, из бессознательного, не выдерживали, сходили с ума. Это не в человеческих силах – выдержать крик природы.
Последняя фраза полностью передает сообщение картины Эдварда Мунка. Человек на мосту, лицо которого сравнивали с лицом мумии или эмбриона, тоже кричит, но его слабенького крика не слышно в оглушительном, разрывающем уши и мозг вое, издаваемом… кем? Или чем? Мы этого никогда не узнаем, потому что ОНО – непознаваемо, ОНО за пределами восприятия, ОНО не «дано в ощущениях». И лишь каким-то краем сознания мы можем угадать его могучий, убийственно могучий, торжествующе могучий, смертельно опасный крик.
Небо, горы, мост – все захвачено этим криком, свернуто в воронку, в водоворот – безумные, несущиеся куда-то мазки свистяще-красного, шипяще-синего, завывающе-желтого, они мчатся и уносят всё, уносят сознание за пределы, словно поток смывают все безупречные конструкции ума, все представления и понимания. Ничего не остается человеку на мосту – только в ужасе, схватившись за голову, кричать: через секунду этого мира не станет!
Две другие человеческие фигуры на картине – друзья, ушедшие вперед по мосту – явно ничего не слышат. Прямые как перила моста, они все еще из человеческого мира, они беззаботны и уверены в его прочности (и моста, и мира), в то время как кричащий, изогнутый, словно сбитый с ног, уже почти не здесь, он почти улетает, сорванный с фундамента своей уверенности криком природы. Его искривленные формы подобны кривизне природы – линиям берега, фьорда, небес.
Невозможно выдержать крик природы и остаться «нормальным» человеком. Одиночество, отчаяние, безумие, ужас – темы, заданные «Криком» Э. Мунка, прочно обосновались в искусстве на целое следующее столетие. (Можешь выбрать самое главное)
Хризантемы, георгины, бархатцы, петунии, вербена, "Львиный зев"...