4.В своих одах Державин отошел от правил классицизма. В оде "Фелица» " классицизм проявляется в обрисовке образа Екатерины 2, наделенной всякими добродетелями, в стройности построения, в типичной для русской оды дяситистрочной строфе. Но, вопреки правилам классицизма, по которым нельзя было смешивать в одном произведении разные жанры, Державин соединил оду с сатирой, резко противопоставив положительный образ царицы отрицательным образам её вельмож (Г. Потемкина, А. Орлова, П. Панина) . При этом вельможи были так правдиво нарисованы, так были подчеркнуты характерные для каждого из них черты, что современники, в том числе и Екатерина, сразу же узнали в них определенных лиц.
Поэт, восхваляя Фелицу, "проговаривается" в сравнениях: "как волк овец, людей не давишь; стыдишься слыть ты тем великой, чтоб страшной, нелюдимой быть; медведице прилично дикой животных рвать и кровь их пить". Державин приводит примеры злоупотребления царями данной им властью. Подобное было невозможно в классицистической похвальной оде.
В этой оде видна также и личность самого автора с его характером, взглядами, привычками. Под пером Державина ода приближалась к произведению, правдиво и просто изображавшему действительность.
5.занимал должности правителя наместничеств в Олонецкой и Тамбовской губерниях, личного секретаря Екатерины II, сенатора, президента Коммерц-коллегии, государственного казначея и министра юстиции.
6. В последние годы жизни Державин увлекается театром. Он пишет ряд стихотворных трагедий, комедий и либретто опер, переводит трагедии Расина стихами. Среди драматургических произведений Державина следует упомянуть театральное представление с музыкой в пяти действиях «Добрыня» (1804), «Пожарский, или освобождение Москвы. Героическое представление в четырех действиях с хорами и речитативами» (1806), либретто оперы в трех действиях «Рудокопы».
В пустыне чахлой и скупой,
На почве, зноем раскаленной,
Анчар, как грозный часовой,
Стоит — один во всей вселенной.
Природа жаждущих степей
Его в день гнева породила,
И зелень мертвую ветвей
И корни ядом напоила.
Яд каплет сквозь его кору,
К полудню растопясь от зною,
И застывает ввечеру
Густой прозрачною смолою.
К нему и птица не летит,
И тигр нейдет: лишь вихорь черный
На древо смерти набежит —
И мчится прочь, уже тлетворный.
И если туча оросит,
Блуждая, лист его дремучий,
С его ветвей, уж ядовит,
Стекает дождь в песок горючий.
Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом,
И тот послушно в путь потек
И к утру возвратился с ядом.
Принес он смертную смолу
Да ветвь с увядшими листами,
И пот по бледному челу
Струился хладными ручьями;
Принес — и ослабел и лег
Под сводом шалаша на лыки,
И умер бедный раб у ног
Непобедимого владыки.
А царь тем ядом напитал
Свои послушливые стрелы
И с ними гибель разослал
К соседям в чуждые пределы.
Ассонанс: а – я – о – е;
Аллитерация: п – ч – с, пр – гр;
Надеюсь, что понятно