Николай Гумилев
Платформой акмеистов стал журнал «Аполлон» под редакцией С.Маковского, в котором печатались декларации Гумилева и Городецкого. Программа акмеизма в «Аполлоне» включала два основных положения: во-первых, конкретность, вещность, посюсторонность, во-вторых, совершенствование поэтического мастерства. Обоснование нового литературного течения было дано в статьях Н.Гумилева Наследие символизма и акмеизм (1913), С. Городецкого Некоторые течения в современной русской поэзии (1913), О.Мандельштама Утро акмеизма (1913, в «Аполлоне» опубликована не была).
Однако впервые идея нового направления была высказана на страницах «Аполлона» значительно раньше: в 1910 М.Кузмин выступил в журнале со статьей О прекрасной ясности, предвосхитившей появление деклараций акмеизма. К моменту написания статьи Кузмин был уже зрелым человеком, имел за плечами опыт сотрудничества в символистской периодике. Потусторонним и туманным откровениям символистов, «непонятному и темному в искусстве» Кузмин противопоставил «прекрасную ясность», «кларизм» (от греч. clarus – ясность). Художник, по Кузмину, должен нести в мир ясность, не замутнять, а прояснять смысл вещей, искать гармонии с окружающим. Философско-религиозные искания символистов не увлекали Кузмина: дело художника – сосредоточиться на эстетической стороне творчества, художественном мастерстве. «Темный в последней глубине символ» уступает место ясным структурам и любованию «прелестными мелочами». Идеи Кузмина не могли не повлиять на акмеистов: «прекрасная ясность» оказалась востребованной большинством участников «Цеха поэтов».
Спустя три года после публикации статьи Кузмина в «Аполлоне» появились манифесты Гумилева и Городецкого – с этого момента принято вести отсчет существованию акмеизма как оформившегося литературного течения. В статье «Наследие символизма и акмеизм» Н.Гумилев подводил черту под «бесспорными ценностями и репутациями» символистов. «Символизм закончил свой круг развития и теперь падает», – констатировал Н.Гумилев. Поэты, идущие на смену символистам, должны объявить себя достойными преемниками предшественников, принять их наследство и ответить на поставленные ими вопросы. «Русский символизм направил свои главные силы в область неведомого. Попеременно он братался то с мистикой, то с теософией, то с оккультизмом», – писал Гумилев. Он называл попытки в этом направлении «нецеломудренными». Одна из основных задач акмеизма – выправить характерный для символизма крен в сторону потустороннего, установить «живое равновесие» между метафизическим и земным. Отречения от метафизики у акмеистов не было: «всегда помнить о непознаваемом, но не оскорблять своей мысли о нем более или менее вероятными догадками» – таков принцип акмеизма. Акмеисты не отказывались от высшей действительности, признаваемой символистами за единственно верную, но предпочитали умалчивать о ней: несказанное должно остаться несказанным. Акмеизм явился своего рода движением к «истинному символизму», основанному на привязанности к обыденной жизни, уважении к простому человеческому существованию. Главным отличием акмеизма Гумилев предлагал считать признание «самоценности каждого явления» – надо сделать явления материального мира более ощутимыми, даже грубыми, высвободив их из-под власти туманных видений. Здесь же Гумилев называл имена художников, наиболее дорогих для акмеизма, его «краеугольные камни»: Шекспир, Рабле, Вийон, Т.Готье. Шекспир показал внутренний мир человека, Рабле – его тело и физиологию, Вийон поведал нам о «жизни, немало не сомневающейся в самой себе». Т.Готье нашел «достойные одежды безупречных форм». Соединение в искусстве этих четырех моментов – идеал творчества. Вобрав опыт предшественников, поэты-акмеисты начинают новую эру «эстетического пуританизма, великих требований к поэту как к творцу мысли и к слову как к материалу искусства». Равно отвергая утилитарный подход к искусству и идею «искусства ради искусства», основоположник акмеизма провозглашал отношение к поэтическому творчеству как
Объяснение:
А волны моря с печальным рёвом о камень бились. (М.Горький) Мороз-воевода дозором обходит владенья свои. (А.Некрасов). А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер. (Лебедев-Кумач)
Сравнение – сопоставление двух явлений с тем, чтобы прояснить одно из них при другого.
Снежная пыль столбом стоит в воздухе – сравнение выражено творительным падежом. Впрочем, это были скорее карикатуры, чем портреты (Тургенев). Под ним Казбек, как грань алмаза, снегами вечными сиял (Лермонтов) – сравнительный оборот. Её любовь к сыну была подобна безумию (Горький) – сравнение выражено лексически (при слов «подобный», «похожий») Тихо прожил, тихо и умру, как в своё время высохнет и свалится лист вот с этого кустика. (И.Бунин) – сравнение выражено придаточным предложением со значением сравнения. «Не лещи, а поросята, - говорит наш хозяин, - а вот не клюют». (И.Северянин) – отрицательное сравнение.
Метафора – это слово или выражение, которые употребляются в переносном значении на основе сходства в каком-либо отношении двух предметов или явлений.
Вой ветра, высокие цены, низкий поступок, горькая истина, море цветов, золото заката. Приручением животных люди занимались только на заре человеческой культуры. (Пришвин).
Метонимия - это слово или выражение, которые употребляются в переносном значении на основе внешней или внутренней связи между двумя предметами или явлениями.
Я три тарелки съел. (Крылов) – не сами тарелки, а то, что в них было. Всё поле охнуло. (Пушкин) – не само поле, а люди, которые там находились.
Синекдоха – разновидность метонимии, основанная на перенесении значения с одного явления на другое по признаку количественного отношения между ними.
1) Всё спит – и человек, и зверь, и птица. (Гоголь) - единственное число употребляется вместо множественного.
2) Мы все глядим в Наполеоны (Пушкин) – множественное число вместо единственного.
3) Имеете ли вы в чём-нибудь нужду? – В крыше для моего семейства. (Герцен) – часть вместо целого.
4) Пуще всего береги копейку (Гоголь) – видовое название вместо родового, «копейка» вместо «деньги».
Гипербола – образное выражение, содержащее непомерное преувеличение размера, силы, значения и т.д. какого-либо явления. В сто сорок солнц закат пылал (Маяковский)
Литота – троп, противоположный гиперболе и состоящий в явно неправдоподобном, непомерном преуменьшении свойств, качеств, признаков, размеров, силы, значения и т.д. какого-либо явления.
Мальчик с пальчик; в двух шагах отсюда. Ниже тоненькой былиночки надо голову клонить… (Некрасов); Ваш шпиц, прелестный шпиц, не более напёрстка. (Грибоедов).
Аллегория (от греч. allegoria — иносказание)– изображение отвлечённых понятий в конкретных образах. Например, хитрость изображается в образе лисы, глупость и упрямство — в образе осла. На развёрнутой аллегории построены многие басни И.А. Крылова. Некоторые аллегории носят общеязыковой характер: Пусть всегда будет солнце (пусть неизменным будет счастье).
Ирония – иносказательные слова, в которых различные явления жизни отождествляются не по смежности или сходству, а по их контрасту. Слово «ирония» применяется для обозначения насмешливого отношения к жизни. Называя нарочно. Как бы притворно, маленькое большим, глупое умным, безобразное красивым, люди выражают своё пренебрежительное, насмешливое к ним отношение.
Ой, какой большой человек идёт! (о ребёнке в мой дворец (о маленькой комнате). Едва ли кто польстится на такую красавицу(о некрасивой женщине).
Олицетворение —такое изображение неодушевлённых или абстрактных предметов, при котором они наделяются свойствами живых существ – даром речи мыслить и говорить, чувствовать.
Забормотал спросонок гром (Паустовский). Утешится безмолвная печаль, и резвая задумается радость (Пушкин).
Перифраза (или перифраз) – оборот, состоящий в замене названия предмета или явления описанием их существенных признаков или указанием на их характерные черты. Перифраза - окольная речь.
Автор «Героя нашего времени» (вместо М.Ю.Лермонтова).Царь зверей (вместо лев). Холмогорский мужик = Ломоносов. Царица ночи =луна. Туманный Альбион = Англия. Северная Венеция = Санкт-Петербург.