Дело было летом, Пеппи как обычно спала, положив ноги под подушку , а голову под одеяло. Тут, она открыла глаза от низкого, но звонкого голоса: -Пеппи!-вдруг крикнул кто-то.Пеппи вскочила с кровати и побежала по направлению к входной двери. Там она увидела взрослого , высокого человека с ощутимой седой щетиной. Это был её отец. Пеппи не растерялась и сразу же узнала те добрые, сверкающие лаской глаза. Она моментально подбежала к отцу и прыгнула к нему на шею и начала его крепко обнимать. Но как только она , слезая с уже задыхаючегося отца(от крепких обниманий) слезла, она обнаружила, что отец её сжимает что-то в кулаке, когда она открыла кулак отца, то увидела, что там ничто иное, как её детское фото, там ей было всего лет 5, однако она уже была в своих знаменитых чулках и туго завязанных косичках.
"вязанки хворосту не даст утащить; в какую бы ни было пору, хоть в самую полночь, нагрянет, как снег на голову, и ты не думай сопротивляться, - силен, дескать, и ловок как и ничем его взять нельзя: ни вином, ни деньгами; ни на какую приманку не идет. уж не раз добрые люди его сжить со свету собирались, да нет - не дается". так думали соседние мужики о бирюке мы вышли вместе. дождик перестал. в отдалении еще толпились тяжелые громады туч, изредка вспыхивали длинные молнии; но над нашими головами уже виднелось кое-где темно-синее небо, звездочки мерцали сквозь жидкие, быстро летевшие облака. очерки деревьев, обрызганных дождем и взволнованных ветром, начинали выступать из мрака. мы стали прислушиваться. лесник снял шапку и потупился. " вот, - проговорил он вдруг и протянул руку, - вишь какую ночку выбрал". я ничего не слышал, кроме шума листьев. бирюк вывел лошадь из-под навеса. "а этак я, , - прибавил он вслух, - и прозеваю его". - "я с тобой хочешь? " - "ладно, - отвечал он и попятил лошадь назад, - мы его духом поймаем, а там я вас провожу. пойдемте". мы пошли: бирюк впереди, я за ним. бог его знает, как он узнавал дорогу, но он останавливался только изредка, и то для того чтобы прислушиваться к стуку топора. "вишь, - бормотал он сквозь зубы, - слышите? слышите? " - "да где? " бирюк пожимал плечами. мы спустились в овраг, ветер затих на мгновенье - мерные удары ясно достигли до моего слуха. бирюк глянул на меня и качнул головой. мы пошли далее по мокрому папоротнику и крапиве. глухой и продолжительный гул раздался. - - пробормотал бирюк. между тем небо продолжало расчищаться; в лесу чуть-чуть светлело. мы выбрались наконец из оврага. подождите здесь", - шепнул мне лесник, нагнулся и, подняв ружье кверху, исчез между кустами. я стал прислушиваться с напряжением. сквозь постоянный шум ветра чудились мне невдалеке слабые звуки: топор осторожно стучал по сучьям, колеса скрыпели, лошадь "куда? стой! " - загремел вдруг железный голос бирюка. другой голос закричал жалобно, по- началась борьба. "вре-ешь, вре-ешь, - твердил, задыхаясь, бирюк, - не " я бросился в направлении шума и прибежал, спотыкаясь на каждом шагу, на место битвы. у срубленного дерева, на земле, копошился лесник; он держал под собою вора и закручивал ему кушаком руки на спину. я подошел. бирюк поднялся и поставил его на ноги. я увидел мужика, мокрого, в лохмотьях, с длинной растрепанной бородой. дрянная лошаденка, до половины закрытая угловатой рогожкой, стояла тут же вместе с тележным ходом. лесник не говорил ни слова; мужик тоже молчал и только головой потряхивал. - отпусти его, - шепнул я на ухо бирюку, - я заплачу за дерево. бирюк молча взял лошадь за холку левой рукой; правой он держал вора за пояс: "ну, поворачивайся, ворона! " - промолвил он сурово. "топорик-то вон возьмите", - пробормотал мужик. "зачем ему пропадать! " - сказал лесник и поднял топор. мы отправились. я шел дождик начал опять накрапывать и скоро полил ручьями. с трудом добрались мы до избы. бирюк бросил пойманную лошаденку посреди двора, ввел мужика в комнату, ослабил узел кушака и посадил его в угол. девочка, которая заснула было возле печки, вскочила и с молчаливым испугом стала глядеть на нас. я сел на лавку. бирюк был холодным человеком , он был хлоднокровным , так можно сказать работа лесника была ему по душе , так как он был ещё и одинаоким
