Энрико Карузо
Когда Энрико пришел учиться в музыкальную школу, то его преподаватель была уверена, что у мальчика нет ни слуха, ни голоса. Сейчас же принято говорить, что Карузо – это символ бельканто, который прославил на весь мир Неаполь. Его дебютом считается партия Энцо из оперы «Джоконда». Энрико выступал с гастролями по всему миру, 17 лет проработал в театре «Метрополитен-опера». Во время выступлений в Америке к нему и пришла мировая слава и известность. Он был самым высокооплачиваемым оперным певцом своего времени. Когда Карузо участвовал в спектакле, то дирекция повышала цены на билеты по своему усмотрению. После смерти оперного певца в 1921 году на средства поклонников изготовили восковую свечу, которую на протяжении 500 лет должны зажигать раз в год перед ликом Мадонны в память о певце.
Беньямино Джильи
Итальянский оперный певец и киноактер, считается «наследником» Энрико Карузо. Будучи мальчиком, он обучался пению в кафедральном соборе, потом выступал в церковных мессах, позже в составе городского оркестра играл на саксофоне. В 1914 году состоялось его дебютное выступление – это была партия Энцо из оперы «Джоконда». Джильи приглашали работать во многие театры Италии. Как и Энрико Карузо, Джильи работал в «Метрополитен-опера». Он много снимался в кино. В основном это были о музыке: «Аве Мария», «ДжузеппеВерди», «Страницы из опер».
Франко Корелли
Он дебютировал в 1951 году, через 2 года выступал на фестивале «Флорентийская весна», где исполнил партию Пьера Безухова в итальянской премьере "Войны и мира" Прокофьева. На его счету лучшие роли в операх «Пирате» Беллини, «Гугенотах» Мейербера. В 1967 году в «Метрополитен-опера» он исполнил заглавную партию в «Ромео и Джульетте» Гуно. Про ФранкоКорелли можно услышать, что «…этот голос возвышается над всем: голос грома, молнии, огня и крови…».
Андреа Бочелли
Андреа начал учиться играть на фортепиано в 6 лет, потом освоил флейту и саксофон. В 12 лет после несчастного случая, он полностью ослеп. Музыка поначалу была для него простым увлечением. Даже когда он учился на адвоката, он подрабатывал в ресторанах, исполняя песни Пиаф и Азнавура. Но однажды он набрался смелости и пришел на прослушивание к Франко Корелли, когда тот был проездом в Турине. Корелли взял молодого человека в ученики. На этом Андреа закончил с карьерой юриста. В 1994 году на музыкальном фестивале в Сан Ремо состоялся дебют Андреа – он исполнил песню «Il mare calmo della sera». В этом же году Лучано Паваротти пригласил Андреа участвовать в концерте Pavarotti International в Модене. Про Андреа Бочеллиговорят, что это единственный певец, которому удалось слить воедино поп-музыку и оперу: «Он поет песни, как оперу, и оперу, как песенки».
Алессандро Сафина
Алессандро начинал строить свою карьеру как классический оперный певец: учился в консерватории, исполнял партии в операх «Севильский цирюльник», «Русалка», «Евгений Онегин», «Капулети и Монтеки». А потом стал выступать в новом жанре, который называет «оперный рок». Не зря же своими любимыми исполнителями он называет группы U2, Genesis, Depeche Mode и The Clash. Сейчас на счету Алессандро несколько альбомов. Сафина постоянно гастролирует. Почти каждый год ездит с сольными концертами по городамРоссии. Кроме того певец снимается в кино. Он сыграл самого себя в бразильском сериале «Клон» и исполнил роль художника Марио Каварадосси в вольной экранизации оперы Джакомо Пуччини «Тоска».
Альфред Шнитке в своем музыкальном творчестве решает словно бы больше проблем, чем вообще возможно в этом великом искусстве. Он один из крупнейших композиторов XX века, уже вошедший в разряд классиков на века. Еще при жизни его начали называть гением. К пониманию секрета его творческой личности Шнитке сам, мне кажется, дал нам золотой ключ — в своем высказывании о другом музыкальном гении XX века, Святославе Рихтере. Литературная сентенция композитора о пианисте благодаря яркости ее мысли уже не раз обращала на себя внимание. Приведу этот замечательный текст.
«Может быть, он столь велик как пианист именно потому, что он больше чем пианист,— его проблемы располагаются на уровне более высоком, чем чисто музыкальный, они возникают и решаются на стыке искусства, науки и философии — в точке, где единая, еще не конкретизированная словесно и образно истина выражается универсально и всеобъемлюще. Ординарный ум обычно ищет решения проблемы на ее же плоскости, он слепо ползает по поверхности, пока более или менее случайно, путем проб и ошибок не найдет выхода. Ум гения ищет ее решения в переводе на универсальный уровень, где сверху есть обзор всему и сразу виден правильный путь. Поэтому те, кто бережет свое время для одного дела, достигают в нем меньшего, чем те, кто заинтересован смежными делами,— эстетическое зрение последних приобретает дополнительное измерение, они видят больше, правильнее и объемнее...» (47, с. 11—12).