70-е годы, когда композитором был написан первый concerto grosso, в параллельном музыкальном мире активно стала развиваться рок-музыка и вокально-инструментальные ансамбли в составе: лидер-вокал, три электрогитары и ударная установка (иногда был еще электро орган). Они быстро завоевали большую популярность во всем мире и темами песен многих из них, как положенорок-эстетике в целом были темы ада. На сцене воплощались образы чертей, дьявола, ведьм и так далее, за что рок-группы категорически были запрещены советской цензурой. Сами по себе темы не новы, так как они были воплощены в музыке еще и другими классиками. Но отличие в том, что в русских сказках со злом всегда борется кто-нибудь добрый. А в рок-музыке вся чернь просто показывалась на сцене, и все. Надо заметить, что при этом их музыка была довольно мелодичной по сравнению с академическими композиторами, и советскими и зарубежными. Одна из групп – Black sabbat – черный саботаж. В одном из интервью музыканты сказали, что показывают грязное истинное лицо ада для того, чтобы люди знали, что ждет после смерти ярых грешников, и чтобы люди в земном облике туда не стремились. "Посмотрите, как выглядит смерть, разрушение и разложение и наслаждайтесь жизнью здесь и сейчас!". Может быть, тоже самое можно сказать и о музыке Альфреда Шнитке. Только в отличие от примитивной рок-музыки, построенной на нескольких аккордах, что называется «три ноты в четыре ряда», профессиональный композитор не отказывает себе в выборе средств, и не стесняется шокировать публику, свободно жонглируя не только темами и квази-цитатами (темами, напоминающими ту или иную цитату), инструментами и контрапунктами, но и целыми стилями, эпохами в едином калейдоскопе звуков. Но не так страшен черт, как его малюют – гласит русская пословица. Чем можно напугать современного человека в искусстве после реальных ужасов фашизма и ядерной бомбардировки Нагасаки?
Кстати, в раннем возрасте Шнитке написал произведение на эту тему (оратория «Нагасаки»). И, видимо, сам этот печальный факт произвел на него такое сильное впечатление, что тема Апокалипсиса стала сквозной в его творчестве.
Соревнование в кончерто гроссо Шнитке - соревнование не инструментов, но стилей разных эпох и композиторов. В результате которого нет победителей. Умирают все. Для кого-то это катарсис, а для кого-то невозвратимая трагедия с последствиями. Слушать можно по-разному. Но, как говорится, детям до 16 не рекомендуется. А слабонервных просим покинуть аудиторию.
Шнитке обращался к жанру concerto grosso трижды. И хотя эти произведения были написаны в разные годы и имеют разные художественные задачи, они обладают общими чертами, характерными именно для этого жанра.
Прежде всего, как это исторически сложилось, это контраст тутти и соло; построение формы по типу рондо – чередующиеся контрастные эпизоды с одним из них повторяемым (рефреном); чередование темпов частей – быстро/медленно; и, наконец, стилизация некоторых барочных тем, которые создают впечатление квазицитат. И, конечно, полистилистика – это то новое, что внес композитор с высоты ХХ века: сочетание разных современных стилей и композиторских техник в едином звуковом коллаже.
Полная история. Воплощать в музыке легенду о Садко Римский-Корсаков начал ещё в 1867 году, когда написал симфоническую поэму под одноимённым названием. Темы из этого сочинения впоследствии вошли в оперу. В 1880-е годы композитор несколько раз задумывался над воплощением этого сюжета в виде оперы. Весной 1894 года он получил письмо от Николая Финдейзена, в котором тот убеждает его написать оперу на сюжет «Садко» и предлагает ему первоначальный план либретто. В дальнейшем план разрабатывался при участии Василия Ястребцева, Николая Штрупа, Владимира Стасова и самого Римского-Корсакова. Тогда же началось создание музыки. В процессе работы над оперой началось сближение Римского-Корсакова и либреттиста В. И. Бельского, в будущем — его близкого друга и постоянного сотрудника. Активная работа над сочинением музыки шла в 1895—1896 годах и осенью 1896 года опера была завершена. Первоначально предполагалось, что опера будет поставлена в Мариинском театре в следующем сезоне. Однако обстоятельства сложились иначе. Опера была прослушана в Мариинском театре осенью 1896 года, в её обсуждении принимали участие: директор императорских театров Иван Всеволожский, главный капельмейстер Эдуард Направник, учитель сцены Осип Палечек, начальник постановочной части Платон Домерщиков и др. Последним было высказано мнение, что опера слишком сложна для постановки. Всему этому сопутствовало охлаждённое отношение к композитору со стороны дирекции театров после неудачи предыдущей оперы «Ночь перед Рождеством». Римский-Корсаков вспоминал: « По-видимому, слушатели ничего не поняли, и опера никому не понравилась. Направник был хмур и кисел. Произведение было сыграно не все за поздним временем. Опера моя, очевидно, провалилась в глазах Всеволожского <...> и я решил оставить дирекцию в покое и никогда более ее не тревожить предложением своих опер. » Тем не менее, окончательное решение по опере должен был принять император Николай II. 24 января 1897 года состоялся доклад Всеволожского императору, на котором Николай II собственноручно вычеркнул «Садко» из репертуара со словами: «Пусть вместо этой оперы дирекция подыщет что-нибудь повеселее» Римский-Корсаков тяжело воспринял провал оперы в дирекции императорских театров, тем более, что выхода из создавшейся ситуации он не видел. Мысль поставить оперу в Московской частной опере С. И. Мамонтова (в помещении театра Солодовникова) подсказал ему Семён Кругликов. Композитор дал согласие, Мамонтов с энтузиазмом взялся за организацию постановки этой оперы и уже 27 декабря 1897 года состоялась премьера. Сам композитор критически отнесся к этой постановке и в «Летописи моей музыкальной жизни» отмечал множественные недочёты исполнительской и постановочной стороны спектакля. Тем не менее, произведение было принято публикой и критикой с большим успехом. Практически сразу после премьеры «Садко» в театре случился пожар. Спектакли Русской частной оперы были перенесены из помещения театра Солодовникова в театр на Большой Никитской и некоторое время шли там. Однако из-за маленьких размеров помещения было решено перенести спектакли труппы в Петербург, в зал Консерватории. Римский-Корсаков сам провёл последние репетиции и продирижировал спектаклем 28 февраля 1898 года. В Петербурге опера также имела успех, что отмечал и сам композитор.
