Question

Напишите сочинение (егэ) по данному тексту
я почему-то стащила платок с головы и подошла к постели бабушки. сильный взрыв в этот миг сотряс наш домишко, красная лампадка перед бесстрастным ликом угодника закачалась из стороны в сторону, тетя варя, став на цыпочки, остановила ее рукой. а бабушка лежала на подушках, по-крестьянски повязанная белым платочком; ее лицо стало совсем-совсем маленьким и морщинистым, глаза запали глубоко, но смотрели из впадин своих умно и просветленно, как-то особенно по-живому мерцая. но больше всего меня поразили ее сложенные на груди руки: они казались непомерно громадными — столько узлов и мозолей было на пальцах, такие вздувшиеся, крупные, синие вены увивали их. это были руки женщины, которая из своих восьмидесяти семи лет работала ровно восемьдесят, руки матери, которая родила, кормила, пеленала и поднимала четырнадцать человек детей и множество внуков и даже правнуков, и пережила и похоронила многих из них, и закрывала им глаза этими же руками, и бросала первую горсть земли в их могилы. я глядела на ее махонькое, чуть теплящееся лицо, на живо мерцающие глаза и на ее огромные руки с небывалым трепетом, почти со страхом, и вдруг подумала, что за всю свою жизнь я ничего ничего хорошего не сделала и даже не сказала бабушке — вот с этими живыми глазами, с этими руками. как я могла, чтобы так получилось? я вспомнила вдруг так же, как она водила меня в баню, сажала в шайку с «холодненькой» водичкой, высасывала из глаз шипучее мыло и потом покупала у ворот бани черный и дико сладкий «рожок» или давала выпить кисленького квасу. а я? что я сделала хорошего ей, тете варе, отцу? ничего. мне не до них было, мне было некогда: первая пятилетка, ударные стройки, овладение теорией, своя жизнь — построение своей новой семьи, — ах, не до них мне было, не до них! я новое общество строила, а тут бабушка и тети с ихними «днем ангела» и еще какой-то мещанской суетней…

бабушка моя находилась как бы в полузабытьи, глядя на стену, когда я присела около.

— мама, — окликнула ее тетя варя, — к вам ляля пришла проститься.

глаза ее стали живее, и огромные руки зашевелились.

— варька, — сказала она строго, — что ж ты госпиталь в такое время бросила?

— там меня заменяют, мама, — покорно ответила тетя варя и повторила: — к вам лялечка пришла, вы видите?

бабушка повернула ко мне голову, долго молча глядела на меня с неизъяснимой нежностью и любовью.

— лялечка… внучка моя первая… безбожница ты… комсомолка… ну, все-таки дай я тебя благословлю. не рассердишься?

— нет, бабушка, — ответила я.

и вновь сильный взрыв шатнул наш старый дом, пока она узловатой, почти чугунной на вид, но легчайшей своей рукой медленно благословила меня. я прижалась губами к ее руке, уже прохладной.

— ну вот, — шелестела она еле слышно, но внятно, — ну, хоть одну внучку повидала… а муська-то, муська-то где?

— она в москве, бабушка…

— москву-то… тоже бомбят?

— тоже, бабушка…

— а где она, москва? ну, в какой стороне?

не совсем поняв ее вопрос, я наугад указала на стену, возле которой она лежала.

— вот в этой стороне, бабушка.

она чуть-чуть повернулась к стене и вновь подняла свою огромную натруженную руку и небольшим крестом — на большой-то у нее уже не было сил — благословила ее господи, рабу твою марию и красную твою столицу москву…

и вдруг неведомое доселе чувство, похожее на разгорающееся зарево, начало подниматься во мне.

«вот как она умирает: не спеша, торжественно… вот прощается, благословляет… это все, чем может она принять участие в войне… это ее последний труд в жизни. не смерть — последнее деяние. по- умирает, верней, отходят — истово, все понимая. и не в боге для нее дело, совсем не в боге. говорили, когда умирал павлов, он следил за своим состоянием и диктовал свои ощущении ассистенту, сидевшему около. и вот к нему постучали, хотели войти, но он ответил: «павлов занят — павлов умирает». гений человечества — и темная моя бабушка… впрочем, почему же она темная? разве трудиться, любить, без конца любить, так, чтоб в последний час свой помнить о родных, о родине, — это не чистейшие вершины духа? итак, гений павлов и бабушка моя умирали одинаково — бесстрашно и все время помня о жизни, и во имя ее совершая последние деяния… но ведь это вовсе не смерть, это вызов… вызов бушующей кругом, насланной на нас смерти. это воинская смерть. но разве ж и мы не так умираем? мы, те, кто под и кто дерется там, в этих урчащих облаках? так! не замечая смерти, помня только о жизни. а раз так, значит… значит, смерти просто нет, и не надо ее ничуть бояться. неужели же это правда, что ее нет? »