Акимов опытный охотник пробирался по кустарнику. Берег снова вздымался вверх и начиналось редколесье; ель, сосна, береза.
Увидев внизу землянку, Акимов направился к ней. Окружеая слева и справа жёлтыми зарослями осоки, она приютилась у берега возле самой воды.
Он раскрыл дверь и на него пахнуло копченой рыбой, нежным ароматом скошенного сена. Над столом висела на веревках протянутых из угла в угол подвяленная рыба на железной печке стоял чугунок. На полочке была еда; банка с солью, кусок варенного мяса, коврижка ржаноого хлеба. Все говорило о том, что недавно здесь были люди.
Он заспешил назад встав под елью и прокрытый ее пушистыми ветвями, стал напряженно ждать. Ветер свистел раскачивая деревья, похрустывали под его напором стволы, с беспокойным шумом плескалась о берег волна. Никаких иных звуков не было слышно.
Совсем стемнело и ветер заметно притих, но зато небо очистилось от туч и звезды ярко заблеставшие на небосклоне, могли ему найти дорогу.
Акимов опытный охотник пробирался по кустарнику. Берег снова вздымался вверх и начиналось редколесье; ель, сосна, береза.
Увидев внизу землянку, Акимов направился к ней. Окружеая слева и справа жёлтыми зарослями осоки, она приютилась у берега возле самой воды.
Он раскрыл дверь и на него пахнуло копченой рыбой, нежным ароматом скошенного сена. Над столом висела на веревках протянутых из угла в угол подвяленная рыба на железной печке стоял чугунок. На полочке была еда; банка с солью, кусок варенного мяса, коврижка ржаноого хлеба. Все говорило о том, что недавно здесь были люди.
Он заспешил назад встав под елью и прокрытый ее пушистыми ветвями, стал напряженно ждать. Ветер свистел раскачивая деревья, похрустывали под его напором стволы, с беспокойным шумом плескалась о берег волна. Никаких иных звуков не было слышно.
Совсем стемнело и ветер заметно притих, но зато небо очистилось от туч и звезды ярко заблеставшие на небосклоне, могли ему найти дорогу.