Корней иванович был горячим телефононенавистником. им владела во все времена его жизни настоящая телефонофобия. представить себе его спокойно беседующим с кем-нибудь по телефону- как любил он беседовать с людьми бок-о-бок- немыслимо.(односоставное, неопределенно-личное) он до такой степени не выносил этот способ общения, что нередко ставил в тупик тех, кто звонил ему: возьмет трубку, скажет несколько слов, вдруг положит ее на рычаг без всякой заключительной фразы, не попрощавшись, оставив в своем собеседнике полную уверенность, будто внезапно оборвалась телефонная связь. в ленинграде, например, зайдя однажды за книгой в его кабинет, я услыхала, что в письменном столе что-то булькает. он сидит и пишет, а в ящике булькает. прислушалась: несомненно человеческий голос.(односоставное, определенно-личное) оказывается, корней иванович снял трубку, поздоровался, но, находясь на разгоне работы, говорить не мог: он засунул трубку в ящик стола, чтобы голоса не было слышно и продолжал писать. изредка он вынимал трубку оттуда, произносил обольстительным голосом"чудесно! я с вами совершенно согласен! "- и снова чужой голос в ящик поглубже.вскоре мы перенесли телефон в другую комнату и стали подходить сами, стараясь оберечь его от звонков.
Корней иванович был горячим телефононенавистником. им владела во все времена его жизни настоящая телефонофобия. представить себе его спокойно беседующим с кем-нибудь по телефону- как любил он беседовать с людьми бок-о-бок- немыслимо.(односоставное, неопределенно-личное) он до такой степени не выносил этот способ общения, что нередко ставил в тупик тех, кто звонил ему: возьмет трубку, скажет несколько слов, вдруг положит ее на рычаг без всякой заключительной фразы, не попрощавшись, оставив в своем собеседнике полную уверенность, будто внезапно оборвалась телефонная связь. в ленинграде, например, зайдя однажды за книгой в его кабинет, я услыхала, что в письменном столе что-то булькает. он сидит и пишет, а в ящике булькает. прислушалась: несомненно человеческий голос.(односоставное, определенно-личное) оказывается, корней иванович снял трубку, поздоровался, но, находясь на разгоне работы, говорить не мог: он засунул трубку в ящик стола, чтобы голоса не было слышно и продолжал писать. изредка он вынимал трубку оттуда, произносил обольстительным голосом"чудесно! я с вами совершенно согласен! "- и снова чужой голос в ящик поглубже.вскоре мы перенесли телефон в другую комнату и стали подходить сами, стараясь оберечь его от звонков.
