Данная картина Левитана относится к наиболее известным и значительным его работам. Он изобразил реку во время весеннего паводка. Вода затопила все вокруг, она намного вышла из берегов. В воде оказалась березовая роща, поле, деревня. Вода в реке показана неподвижной. В ней отражаются, как будто в зеркале, небо и деревья.
Небо художник изобразил светлыми красками, голубыми тонами, что также говорит о приходе весны. В воде видны отражения ветвей и стволов деревьев. На переднем плане картины изображена лодка. Вдалеке видны деревянные избы, которые стоят на высоком берегу, а также затопленные постройки из дерева местных жителей. Очень красиво Левитан показал берег. Художник нарисовал его в желто-рыжих красках. Он извивается и уводит внимание за собой, вглубь затопленной деревни.
Надо очень сильно любить природу, родную русскую землю, искренне восхищаться ее красотой, чтобы суметь так точно показать березки. Каждое дерево красиво изогнуто, оно изящное и трогательное. Они будто тоже ожидают прихода весны, тепла. Невольно любуешься этим пейзажем, тонкими осинками. Небо показано высоко, солнце светит все ярче, греет все теплее. От картины так и веет весенним воздухом, еще прохладным, но с каждым днем становящимся все более теплым, по-настоящему весенним.
Весь пейзаж пронизан солнечным настроением пришедшей весны. Художник использовал только светлые тона, без добавления ярких красок. Он показал, что природа пробуждается от долгого зимнего сна и наполняется новой жизнью. Голубой цвет художник применил и для изображения неба, и для изображения реки, но сделал это разными оттенками, получилось удивительно красиво. Также Левитан использовал зеленые, желтые оттенки. Разнообразие оттенков просто поражает: от молочного до темно-голубого. Когда я смотрю на эту картину, вспоминаются или музыкальные произведения, или стихи о весне.
Правда, немецкие мастера в своих женских портретах неустанно стремились запечатлеть жизнь человеческого чувства, мечты и настроения. Примером „портрета настроения" может служить портрет графини фон Гумбольдт работы Вильгельма Шадова. Но этот портрет — скорее идеальный образ романтической Лю-цинды, чем портрет живой индивидуальности. Не в силах передать в самой фигуре весь строй человеческих чувств, немецкий мастер перегружает портрет атрибутами. Кипренский нашел задушевность, не уводя своих героинь из реальной жизни.
В мастерстве портретного рисунка Энгру принадлежит пальма первенства. Но даже в самых интимных портретах французского мастера, как, например, в карандашном рисунке его жены, есть доля сдержанности и замкнутости, которая составляет существенную черту всех его портретных образов. Из тонких, как паутинки, и как бы небрежно набросанных линий возникают живые и выразительные лица. Они то приветливо улыбаются, то внимательно всматриваются, но во взглядах их всегда есть что-то недоверчивое и настороженное. Даже в тех случаях, когда можно поверить их природному добродушию и богатству внутренней жизни, хочется думать, что перед их глазами та „человеческая комедия", в которой побеждает тот, кто умеет прятать порывы души.