Мы уже познакомились с понятием склонение, узнали, на какие группы делятся существительные в зависимости от типа склонения. Кроме того, мы изучили существительные разносклоняемые. Но на этом не стоит ставить точку. Почему? Попробуйте просклонять слово иваси. Не получается. Это существительное относится к несклоняемым.
Несклоняемые существительные – группа особая, а значит, у нее есть свои отличительные признаки. Чтобы их выявить, рассмотрим группу слов: визави, иваси, такси, пальто, пенсне. Вы, наверное, уже успели заметить, что все эти слова пришли в русский язык из других языков. В языках Европы склонение как таковое существует, но в некоторых языках сами существительные не изменяются (например, во французском изменяются при склонении лишь артикли слов). Поэтому и свойство несклоняемости пришло к нам вместе с этими заимствованными словами, потому и построение их падежной парадигмы не представляется возможным. Может быть, вам доводилось слышать следующие фразы: “В пальте в такую погоду замерзнешь” или “Я на метре поеду”. Такие фразы режут слух знатокам русского языка. Существительные несклоняемые не меняют своей формы ни при каких обстоятельствах! Стоит сказать о том, что слова эти могут употребляться во множественном числе (исчисляемые!), но при этом они также не меняют своей формы. Как и у всякого имени существительного, у несклоняемых существительных есть и категория рода это самое сложное, ведь род этих существительных можно узнать наверняка только в словаре, поэтому лучше по нему проверить правильность высказывания: “Моя визави откликнулась” или “Кофе еще не остыл”.
Но не только употребление этих слов в речи отличает их от других, но и их состав. Запомните, что у несклоняемых существительных нет окончания. Ведь окончание – это единственная изменяющаяся часть слова, а если слово не изменяется, то и окончания у него не будет. Все слово является корнем: такси, кофе, метро.
Итак, давайте подведем итог нашему небольшому исследованию.
Несклоняемые имена существительные – это существительные, пришедшие в русский язык из иностранных языков, не изменяющие своей формы, не имеющие окончаний.
это было в маленькой харчевне, расположенной в полуподвале на людной улице. высокий табурет стоял у одноногого стола. с утра до позднего вечера на него садились люди. это были рыбаки, портовые рабочие, приезжие крестьяне. они бывали в разных местах, рассказывали о своей жизни. их одежда пахла морем, землей, дымом или травой. а что видел табурет? изо дня в день он скрипел под грузными телами, раскачивался под непоседливыми рассказчиками и слушал. еще он мечтал увидеть солнце, цветы, почувствовать ветер. с этим табурет старел, все громче стонал он во сне. пришел день и одна из трех ног, предательски задрожав, треснула. пролежав до вечера в чулане, табурет оказался под грустным низким небом, всхлипывающим на сыром ветру.
"мир темен, мокр и холоден" - подумал табурет. в нем нет солнца, смеха, травы и моря. выходит, завсегдатаи его обманули. между тем вокруг раздавался странный и страшноватый треск. так взвизгивала старая мебель, когда ее ломали на дрова. "зато согреюсь" - прощался табурет с жизнью. его снова понесли куда-то.
горел огонь, пахло краской и лаком. горячий клей обжигал треснувшую ногу. седловину что-то скребло, блестящие винты впивались в скрипучие суставы.
и пришло утро. табурет испуганно ждал. вставало солнце, розовели белые столбики. вымытый пол приятно холодил тонкие ноги, а ветер раскачивал терпкие кудряшки. "у меня есть кудряшки! я в белом, кругом я в раю! " - думал табурет.
над домом разливался солнечный свет. легкий ветер доносил с моря соленый запах, играл с резными листьями цветка, что стоял на белом высоком табурете прованской террасы.
Відповідь:
«Девочка прекрасного лица в венке маковом с цветочком в руке». Под таким названием внесена картина в реестр самим автором Орестом Кипренским, первым из русских художников, снискавших известность в Европе. «Это произведение прелестно. Милое, невинное личико представлено так мило, так естественно, что не можно довольно им налюбоваться», - писали газеты тех лет.
И действительно, с портрета смотрит на нас широко распахнутыми глазами девочка ангельской внешности. В ее взгляде читается открытость и доверчивость, которые можно наблюдать только у маленьких детей. Темные огромные глаза совершенно спокойны. Слегка наклонив голову вправо, девочка всматривается то ли в нас по эту сторону полотна, то ли в художника, пишущего ее.
Схожесть с ангелочком девочке придает чистая светлая кожа. Кипренский подбирает такие оттенки, что кажется, даже взглядом ощущается ее гладкость и шелковистость. На пухленьких щечках горит здоровый румянец. Все в этом облике правильно и пропорционально. И ребенок казался бы совсем кукольным, если бы не такая живая и умилительная ямочка на подбородке.
Русые волосы на самой макушке собраны в смешной детский хвостик. Но они, как и кожа, шелковистые, и хвостику не удается все удержать. Поэтому легкие пряди обрамляют лицо.
Над чистым высоким лбом с удивительно ровными густыми бровями - тот самый венок, который упоминается в названии. Крупные маки мягкого красного цвета обвили голову. В маках запутались мелкие белые цветочки. Маленькая луговая принцесса.
Несколько необычным кажется наряд девочки, который напоминает белую с синим римскую тогу. Но на самом деле он обычный. Девочку зовут Мариучча, и она итальянка.
У портрета отсутствует задний план, есть только темный фон. На нем Орест Кипренский запечатлел яркое красочное воспоминание о солнечной Италии.
Пояснення:
Извини, я не умею вовремя остановиться. Вышло много. Выбросишь все, что покажется лишним.