В одном селе, возле Блудова болота, в районе города Переславля-Залесского, осиротели двое детей. Их мать умерла от болезни, отец погиб на Отечественной войне. Мы жили в этом селе всего только через один дом от детей. И конечно, мы тоже вместе с другими соседями старались им, чем только могли. Они были очень милые. Настя была как Золотая Курочка на высоких ножках. Волосы у нее, ни темные, ни светлые, отливали золотом, веснушки по всему лицу были крупные, как золотые монетки, и частые, и тесно им было, и лезли они во все стороны. Только носик один был чистенький и глядел вверх. Митраша был моложе сестры на два года. Ему было всего только десять лет с хвостиком. Он был коротенький, но очень плотный, лобастый, затылок широкий. Это был мальчик упрямый и сильный. "Мужичок в мешочке", - улыбаясь, называли его между собой учителя в школе. "Мужичок в мешочке", как и Настя, был весь в золотых веснушках, а носик его, чистенький тоже, как у сестры, глядел вверх. После родителей все их крестьянское хозяйство досталось детям: изба пятистенная, корова Зорька, телушка Дочка, коза Дереза, безыменные овцы, куры, золотой петух Петя и поросенок Хрен. Вместе с этим богатством досталась, однако, детишкам бедным и большая забота о всех живых существах. Но с такой ли бедой справлялись наши дети в тяжкие годы Отечественной войны! Вначале, как мы уже говорили, к детям приходили их дальние родственники и все мы, соседи. Но очень что-то скоро умненькие и дружные ребята сами всему научились и стали жить хорошо. И какие это были умные детишки! Если только возможно было, они присоединялись к общественной работе. Их носики можно было видеть на колхозных полях, на лугах, на скотном дворе, на собраниях, в противотанковых рвах: носики такие задорные. В этом селе мы, хотя и приезжие люди, знали хорошо жизнь каждого дома. И теперь можем сказать: не было ни одного дома, где бы жили и работали так дружно, как жили наши любимцы. Точно так же, как и покойная мать, Настя вставала далеко до солнца, в предрассветный час, по трубе пастуха. С хворостиной в руке выгоняла она свое любимое стадо и катилась обратно в избу. Не ложась уже больше спать, она растопляла печь, чистила картошку, заправляла обед и так хлопотала по хозяйству до ночи. Митраша выучился у отца делать деревянную посуду: бочонки, шайки, лохани. У него есть фуганок, ладило* длиной больше чем в два его роста. И этим ладилом он подгоняет дощечки одну к одной, складывает и обдерживает железными или деревянными обручами.
* Ладило - бондарный инструмент.
При корове двум детям не было такой уж нужды, чтобы продавать на рынке деревянную посуду, но добрые люди просят, кому - шайку на умывальник, кому нужен под капели бочонок, кому - кадушечку солить огурцы или грибы или даже простую посудинку с зубчиками - домашний цветок посадить. Сделает, и потом ему тоже отплатят добром. Но, кроме бондарства, на нем лежит и все мужское хозяйство и общественное дело. Он бывает на всех собраниях, старается понять общественные заботы и, наверно, что-то смекает. Очень хорошо, что Настя постарше брата на два года, а то бы он непременно зазнался и в дружбе у них не было бы, как теперь, прекрасного равенства. Бывает, и теперь Митраша вспомнит, как отец наставлял его мать, и вздумает, подражая отцу, тоже учить свою сестру Настю. Но сестренка мало слушается, стоит и улыбается... Тогда "Мужичок в мешочке" начинает злиться и хорохориться и всегда говорит, задрав нос: - Вот еще! - Да чего ты хорохоришься? - возражает сестра. - Вот еще! - сердится брат. - Ты, Настя, сама хорохоришься. - Нет, это ты! - Вот еще! Так, помучив строптивого брата, Настя оглаживает его по затылку. И как только маленькая ручка сестры коснется широкого затылка брата, отцовский задор покидает хозяина. - Давай-ка вместе полоть, - скажет сестра. И брат тоже начинает полоть огурцы, или свеклу мотыжить, или картошку полоть.
1. Я приказал ехать на незнакомый предмет который тотчас и стал подвигаться нам навстречу. (Пушкин-Капитанская дочка) 2. Анна приняла это известие очень спокойно и спросила только, когда он вернется. (Толстой-Анна Капенина) 3. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо больше нашего, что он доносит с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. (Л. Толстой-Война и мир) 4. Очевидно было, что Савельич передо мною был прав и что я напрасно оскорбил его упреком и подозрением. (А. Пушкин-Капитанская дочка) 5. Один бог разве мог сказать, какой был характер у Манилова (Н. В. Гоголь-Мертвые души) 6. С тех пор как мы знаем друг друга, ты ничего мне не дал, кроме страданий (М. Ю. Лермонтов-Герой нашего времени) 7. Так как мы все как один и за технику, и за ее разоблачение, то попросим господина Воланда! (М. А. Булгаков-Мастер и Маргарита) 8. Тут ужас до того овладел Берлиозом, что он закрыл глаза (М. Булгаков- Мастер и Маргарита)
В одном селе, возле Блудова болота, в районе города
Переславля-Залесского, осиротели двое детей. Их мать умерла от болезни, отец
погиб на Отечественной войне.
Мы жили в этом селе всего только через один дом от детей. И конечно, мы
тоже вместе с другими соседями старались им, чем только могли. Они
были очень милые. Настя была как Золотая Курочка на высоких ножках. Волосы у
нее, ни темные, ни светлые, отливали золотом, веснушки по всему лицу были
крупные, как золотые монетки, и частые, и тесно им было, и лезли они во все
стороны. Только носик один был чистенький и глядел вверх.
Митраша был моложе сестры на два года. Ему было всего только десять лет
с хвостиком. Он был коротенький, но очень плотный, лобастый, затылок
широкий. Это был мальчик упрямый и сильный.
"Мужичок в мешочке", - улыбаясь, называли его между собой учителя в
школе.
"Мужичок в мешочке", как и Настя, был весь в золотых веснушках, а носик
его, чистенький тоже, как у сестры, глядел вверх.
После родителей все их крестьянское хозяйство досталось детям: изба
пятистенная, корова Зорька, телушка Дочка, коза Дереза, безыменные овцы,
куры, золотой петух Петя и поросенок Хрен.
Вместе с этим богатством досталась, однако, детишкам бедным и большая
забота о всех живых существах. Но с такой ли бедой справлялись наши дети в
тяжкие годы Отечественной войны! Вначале, как мы уже говорили, к детям
приходили их дальние родственники и все мы, соседи. Но очень что-то
скоро умненькие и дружные ребята сами всему научились и стали жить хорошо.
И какие это были умные детишки! Если только возможно было, они
присоединялись к общественной работе. Их носики можно было видеть на
колхозных полях, на лугах, на скотном дворе, на собраниях, в противотанковых
рвах: носики такие задорные.
В этом селе мы, хотя и приезжие люди, знали хорошо жизнь каждого дома.
И теперь можем сказать: не было ни одного дома, где бы жили и работали так
дружно, как жили наши любимцы.
Точно так же, как и покойная мать, Настя вставала далеко до солнца, в
предрассветный час, по трубе пастуха. С хворостиной в руке выгоняла она свое
любимое стадо и катилась обратно в избу. Не ложась уже больше спать, она
растопляла печь, чистила картошку, заправляла обед и так хлопотала по
хозяйству до ночи.
Митраша выучился у отца делать деревянную посуду: бочонки, шайки,
лохани. У него есть фуганок, ладило* длиной больше чем в два его роста. И
этим ладилом он подгоняет дощечки одну к одной, складывает и обдерживает
железными или деревянными обручами.
* Ладило - бондарный инструмент.
При корове двум детям не было такой уж нужды, чтобы продавать на рынке
деревянную посуду, но добрые люди просят, кому - шайку на умывальник, кому
нужен под капели бочонок, кому - кадушечку солить огурцы или грибы или даже
простую посудинку с зубчиками - домашний цветок посадить.
Сделает, и потом ему тоже отплатят добром. Но, кроме бондарства, на нем
лежит и все мужское хозяйство и общественное дело. Он бывает на всех
собраниях, старается понять общественные заботы и, наверно, что-то смекает.
Очень хорошо, что Настя постарше брата на два года, а то бы он
непременно зазнался и в дружбе у них не было бы, как теперь, прекрасного
равенства. Бывает, и теперь Митраша вспомнит, как отец наставлял его мать, и
вздумает, подражая отцу, тоже учить свою сестру Настю. Но сестренка мало
слушается, стоит и улыбается... Тогда "Мужичок в мешочке" начинает злиться и
хорохориться и всегда говорит, задрав нос:
- Вот еще!
- Да чего ты хорохоришься? - возражает сестра.
- Вот еще! - сердится брат. - Ты, Настя, сама хорохоришься.
- Нет, это ты!
- Вот еще!
Так, помучив строптивого брата, Настя оглаживает его по затылку. И как
только маленькая ручка сестры коснется широкого затылка брата, отцовский
задор покидает хозяина.
- Давай-ка вместе полоть, - скажет сестра.
И брат тоже начинает полоть огурцы, или свеклу мотыжить, или картошку
полоть.