Наследник Тутти никогда не слышал веселого, звонкого смеха. Только иногда до него доносился хохот какого-нибудь пьяного колбасника или самих Толстяков, угощавших своих не менее толстых гостей. Но разве это можно было назвать смехом! Это был ужасный рев, от которого делалось не весело, а страшно. Улыбалась только кукла. Но улыбка куклы не казалась Толстякам опасной. И, кроме того, кукла молчала. Она не могла бы рассказать наследнику Тутти о многих вещах, скрытых от него дворцовым парком и стражей с бара- банами у железных мостов. И поэтому он ничего не знал о народе, о нище- те, о голодных детях, о фабриках, шахтах, тюрьмах, о крестьянах, о том, что богачи заставляют бедняков трудиться и забирают все себе, что сдела- но худыми руками бедняков. Три Толстяка хотели воспитать злого, жестокого наследника.
Есть семья, в ней отец, мать, двое детей и верная собака. Мать сидит с детьми, отец каждый день едет на работу, и только по выходным позволяет себе провести время с семьей. У них есть машина, на которой они раз в месяц выезжают на природу. И вот однажды, отец прихрамывая шел к машине чтобы отправиться на работу. Он сел, завел машину и поехал по замерзшему зимнему шоссе. Когда он днем ранее выходил из машины чтобы войти в офис, он подскользнулся на льду и вывернул ногу. Собака с грустью смотрела на него. И потом словно что-то забыв сказать побежала за уезжающей машиной. Собака совсем не боялась плотного утреннего движения. Она добежала до офиса, и отец семьи снова подскользнулся на льду, но собака его подтолкнула, и он соблюдая равновесие ровно встал. Он посмотрел на собаку, улыбнулся я погладил ее. И они вместе пошли в офис.
