Согласно Айтматову, предназначенному в рабство пленнику обривали голову и надевали на неё шири — кусок шкуры с выйной части только что убитого верблюда. После этого ему связывали руки и ноги и надевали на шею колодку, чтобы он не мог коснуться головой земли; и оставляли в пустыне на несколько дней. На палящем солнце шири съёживалась, сдавливая голову, волосы врастали в кожу, причиняя невыносимые страдания, усиливаемые жаждой.
Через какое-то время жертва либо гибла, либо теряла память о жизни и становилась идеальным рабом, лишённым собственной воли и безгранично покорным хозяину. Рабы-манкурты ценились гораздо выше обычных.
В «И дольше века длится день» рассказывается о том, как молодого кипчака Жоламана, сына Доненбая, попавшего в плен к жуаньжуанам, сделали манкуртом. Его мать Найман-Ана долго искала сына, но когда она нашла его, он её не узнал. Более того, он убил её по приказу своих хозяев.
Л.В.Успенский, на мой взгляд, говорит о единстве содержания и формы языка. Слова называют предмет, его признак, действие предмета. И только! Лишь при грамматики можно из набора слов создать связное высказывание. Обратимся к тексту Ю.Бондарева.Так, предложение 25 состоит из восьми отдельных слов, называющих предмет, его действие и признак этого действия. Интересно использует автор в этой синтаксической конструкции антонимы « много и мало», которые придают художественной речи особую остроту и эмоциональность. Придают при условии, если мы указанные слова передадим «в распоряжение грамматики».Например, поставим слово «человек» в дательный, а слово «счастье» - в родительный падежи, создадим словосочетание с подчинительной связью управление: «нужно для счастья» (предложение 25). Для выражения эмоций автор в конце предложения поставил восклицательный знак. И тогда предложение получило «величайшее значение».Таким образом, могу сделать вывод: прав был русский филолог Л. В. Успенский, утверждавший, что «один словарный состав без грамматики ещё не составляет языка. Лишь поступив в распоряжение грамматики, он получает величайшее значение».
За окнами горько плачет дождик. Свинцовые тучи тяжело плывут в вышине. Разноцветными сарафанами хвалятся деревца в осеннем лесу. Вой ветра в печной трубе похож на волчью беседу. Как маленькие старички - лесовички смотрят на грибника крепенькие боровички и грузди. Тоскливо переговариваются в небе улетающие журавли. Художница - осень махнула кистью и весь лес стал неузнаваемым. Со старого ясеня вниз падают и крутятся маленькие семена-вертолетики. Попрощался с увядающим лесом и полез в нору до весны толстенький степенный барсук. Перелетают с дерева на дерево белочки, распушив хвостик- парашют, заканчивая последние зимние приготовления.
Понятие
Согласно Айтматову, предназначенному в рабство пленнику обривали голову и надевали на неё шири — кусок шкуры с выйной части только что убитого верблюда. После этого ему связывали руки и ноги и надевали на шею колодку, чтобы он не мог коснуться головой земли; и оставляли в пустыне на несколько дней. На палящем солнце шири съёживалась, сдавливая голову, волосы врастали в кожу, причиняя невыносимые страдания, усиливаемые жаждой.
Через какое-то время жертва либо гибла, либо теряла память о жизни и становилась идеальным рабом, лишённым собственной воли и безгранично покорным хозяину. Рабы-манкурты ценились гораздо выше обычных.
В «И дольше века длится день» рассказывается о том, как молодого кипчака Жоламана, сына Доненбая, попавшего в плен к жуаньжуанам, сделали манкуртом. Его мать Найман-Ана долго искала сына, но когда она нашла его, он её не узнал. Более того, он убил её по приказу своих хозяев.