Основой россии в первой половине xix в. оставалось сельское хозяйство. россия в это время стала “житницей европы”. по подсчетам покровского, вывоз пшеницы с 1801 по 1860 г. вырос в 4 раза. отсюда вытекала заинтересованность помещиков в обеспечении стабильной торговли и их раздражение против факторов, срывающих эту торговлю (например, против “континентальной блокады”). к 1860 г. ежегодный вывоз хлеба из россии достиг почти 95 млн пудов, что, на первый взгляд, свидетельствует о живых еще потенциях развития отечественного сельского хозяйства. но если сравнить данные, характеризующие вывоз североамериканского и хлеба на западноевропейский рынок, то можно увидеть, что если в 30-е гг. xix в. объем вывоза хлеба в европу был на 186 процентов больше объема североамериканского, то в 40-е - только на 48 процентов. в конкуренции с хлебом свободного американского фермера, как отмечает б. г. литвак, хлеб стремительно сдавал позиции. для того, чтобы их не сдавать, россия должна была форсировать производство хлеба, улучшать структуру хлебного , расширяя посевы пшеницы за счет ржи, пользовавшейся меньшим спросом. однако данные середины xix в., относящиеся к помещичьим хозяйствам черноземного центра россии, показывают, что для большинства помещичьих хозяйств экстенсивные пути расширения производства зерна были закрыты, а на пути интенсификации сельскохозяйственного производства, повышения производительности труда стояла система принудительного труда крепостного. личный интерес барщинного крестьянина, обрабатывающего господское поле своим инвентарем и на своей лошади, состоял в том, чтобы как можно меньше “выкладываться”, сохранять силы и орудия труда для работы на своем поле. помещик был заинтересован в обратном, но ему приходилось иметь в виду, что изнурение крестьянина и рабочего скота могло лишить его работника—источника собственного благополучия. “именно этот конфликт,—заключает литвак,—лежит в основе кризиса крепостной системы, а вовсе не вдруг ставший невыгодным барщинный труд. бесплатный принудительный труд, расточительный для общества в целом, всегда выгоден тому, кто пожинает его плоды”. барщинная форма эксплуатации предусматривала обеспечение каждого крестьянина наделом земли, минимально необходимым скотом. в случае расширения помещиком своей запашки за счет крестьянских наделов хозяйство крепостного крестьянина разорялось, и помещик опять-таки лишался работника. это и была главная причина невозможности развития господского хозяйства по экстенсивному пути. часть помещиков обращалась к интенсивным , заводила рациональные хозяйства, покупала технику, но крепостные работники не владели новыми агротехническими приемами, не хотели и не могли пользоваться машинами, ломали их. нанимать же вольных работников было невыгодно, да и, как правило, не на что. несмотря на кредитную поддержку государства, помещики разорялись. к 1855 г. было заложено 65 процентов крепостных крестьян страны. долг помещиков государству равнялся нескольким годовым бюджетам россии. в сельском хозяйстве отчетливо проявилась тормозящая роль крепостного права. и александр i, и николай i видели необходимость отмены крепостного права, но они боялись ущемить интересы дворян, которые в массе своей не признавали очевидного и были против освобождения крестьян. с самого начала своего царствования александр прекратил раздачу крестьян в частные руки. указами 1808—1809 гг. помещикам запрещалось продавать крестьян на ярмарках “в розницу”, ссылать их в сибирь за маловажные проступки; помещики обязывались кормить своих крепостных в голодные годы. 20 февраля 1803 г. вышел указ о “вольных хлебопашцах”, предусматривающий выкуп крестьян на волю по обоюдному согласию их с помещиками. но к 1825 г. этим указом воспользовались менее 0,5 процента крепостных крестьян— помещики обставляли выкуп такими условиями, что сделка оказывалась невозможной. указом 12 декабря 1801 г. не дворянам — купцам, мещанам, казенным крестьянам—было разрешено
ЖИРОНДИСТЫ, политическая группировка периода Французской революции кон. 18 в. Название «жирондисты» дано историками позднее — по департаменту Жиронда, откуда родом были многие деятели группировки. Лидеры: Ж. П. Бриссо, П. В. Верньо, Ж. А. Кондорсе и др. После свержения монархии (10 августа 1792) стали у власти. Восстание 31 мая — 2 июня 1793 лишило жирондистов власти. В октябре 1793 часть их была казнена. После термидорианского переворота 1794 жирондисты примкнули к контрреволюционерам. Название восходит к департаменту Жиронда на юго-западе Франции, который представляли в Законодательном собрании и Конвенте некоторые из входивших в ее состав депутатов. Вожди этой «партии» — Ж. П. Бриссо, Ж. А. де Кондорсе, Ж. Петион, П. В. Верньо — принадлежали к числу наиболее ярких деятелей на политической сцене Франции конца 18 в. Знаменитая мадам Ролан, пользовавшаяся особым влиянием среди жирондистов и оставившая после себя известные «Мемуары» , — одна из первых женщин-политиков в истории Нового времени. C жирондистами, занявшими место фейянов в государственном управлении весной-летом 1792, связаны такие вехи в истории революции, как ликвидация феодального аграрного законодательства (1789-93), объявление войны монархической Европе (20 апреля 1792), провозглашение республики (22 сентября 1792), борьба за отделение Церкви от государства (с начала 1792), за равноправие женщин, религиозных, национальных и расовых меньшинств. В историографии жирондисты традиционно предстают более радикальными деятелями, чем фейяны, а монтаньяры (якобинцы) — более последовательными, решительными, чем жирондисты. Это происходит потому, что на политику Жиронды проецируются те или иные черты политики Горы с последующей оценкой жирондистов по нежеланию или не ввести максимум, «окончательно» разрешить аграрный вопрос, установить террористический режим, т. е. пойти на те меры, которые стали осуществимыми в государственном масштабе лишь на следующем этапе революции. Подобный подход накладывает отпечаток и на попытки связать социальную природу власти жирондистов с их географическими связями и происхождением или с определяемой по уровню дохода прослойкой буржуазии. В обоих случаях явно или подспудно присутствует доказательства «от противного» : если за монтаньярами Париж, то за жирондистами провинция; Гора отражала интересы средней или мелкой буржуазии, следовательно, Жиронда — крупной или средней. Новейшие исследования показывают, что политика жирондистов была обусловлена не столько интересами региональной буржуазии или буржуазии, определяемой по уровню дохода либо по сфере приложения капитала (торговой, промышленной, аграрной) , сколько чаяниями той буржуазии, богатства которой сформировались преимущественно в недрах «старого порядка» . Разумеется, эта «старая» буржуазия приняла участие в революционном перераспределении имущества и на каком-то этапе (с начала 1790 до конца 1791) выступала его протагонистом. Однако, в отличие от собственников, стоявших за монтаньярами, основная часть ее имущества была генетически связана со «старым порядком» . Монтаньярам для обеспечения гарантий собственности, возникшей на принципиально иной правовой основе, потребовалось одержать политическую победу над жирондистами и сделать решающий шаг в борьбе с прежней социально-экономической и политической системой, опираясь на массовое народное движение. Непосредственным прологом к падению Жиронды стали военные неудачи и измена связанного с жирондистами генерала Дюмурье. Очередное восстание парижан 31 мая — 2 июня 1793 сделало их поражение свершившимся фактом. В ответ их сторонники подняли т. н. «федералистский» мятеж, принявший особый размах в Лионе и Тулоне. Монтаньяры ответили процессом над лидерами жирондистов; начавшись 24 октября 1793, он завершился осуждением и смертным приговором, который был приведен в исполнение 31 октября. Остальные были казнены позднее либо покончили с собой (как Э. Клавьер, Ж. А. де Кондорсе и Ж. М. Ролан) .
