В 1837-1841 гг. Киселев добился проведения ряда мер, в результате которых удалось упорядочить управление государственными крестьянами. В их деревнях стали открываться школы, больницы, ветеринарные пункты. Малоземельные сельские общества переселялись в другие губернии на свободные земли. Особое внимание киселевское министерство уделяло поднятию агротехнического уровня крестьянского земледелия. Широко внедрялась посадка картофеля. Местные чиновники принудительно выделяли из крестьянского надела лучшие земли, заставляли крестьян сообща сажать там картофель, урожай изымали и распределяли по своему усмотрению, иногда даже увозили в другие места. Это называлось “общественной запашкой”, призванной страховать население на случай неурожая. Крестьяне же увидели в этом попытку внедрить казенную барщину. По государственным деревням в 1840-1844 гг. прокатилась волна “картофельных бунтов”. Помещики тоже были недовольны реформой Киселева. Они опасались, что попытки улучшить быт государственных крестьян усилят тяготение их крепостных к. переходу в казенное ведомство. Еще большее недовольство помещиков вызывали дальнейшие планы Киселева. Он намеревался провести личное освобождение крестьян от крепостной зависимости, выделить им небольшие земельные наделы точно определить размер барщины и оброка. Недовольство помещиков и “картофельные бунты” вызвали в правительстве опасение, что с началом отмены крепостного права придут в движение все классы и сословия огромной страны. Именно роста общественного движениям больше всего боялся Николай 1. В 1842 г. на заседании Государственного совета он сказал: “Нет сомнения, что крепостное право, в нынешнем его положении у нас, есть зло, для, всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему теперь было бы делом еще более гибельным”. Реформа управления государственной деревней оказалась единственным значительным мероприятием в крестьянском вопросе за все 30-летнее царствование Николая 1.
По этому вопросу между археологами идут острые споры. Ведь лозунг каждого археолога: «Древнее, древнее, еще древнее!» Одна из самых древних стоянок открыта на Южном Урале на длинном мысу озера Ташбулатовского. Она так и называется — Мысовая. Здесь сохранились поселения многих тысячелетий. Самые поздние— это остатки поселений энеолита. В них жили около 5—6 тыс. лет назад. Ниже сохранились развалины землянки неолита. Здесь жили люди около 8 тыс. лет назад. Еще ниже —мезолитическая стоянка 10-ты-сячелетией давности. И наконец, под мезолитическим слоем начали попадаться орудия, которые до сих пор ни па Урале, ни в Сибири не находили. Это были остроконечники и скребла, которые делали неандертальцы в Европе и Азии. Наконец-то нашлись следы человека древнекаменного века на Урале. Но дальше пошли совсем непонятные находки. После того как осторожно сняли почву, глину, щебень с находками неолита, мезолита и мустье, стали попадаться орудия, которые лежали прямо на скалах под слоем глины и почвы. Эти орудия были совсем выцветшими, белесыми. Такую белесость называют патиной. Патина образуется на камне, если он очень долго лежит на поверхности под солнцем и ветром. На яшме следы такого выветривания образуются медленно. Ведь яшма очень твердый материал, она уступает по твердости только алмазу и корунду. Орудия, сделанные 12 тыс. лет назад, выглядели совсем свежими, как будто бы сделанными вчера. А на орудиях нижнего слоя — такая густая патина. Значит, она могла образоваться, только если орудия пролежали на поверхности не десятки, а сотни тысяч лет. Сколько же тысяч лет пролежали патизированные орудия из нижнего слоя Мысовой? Какой-то ответ можно было дать по форме орудий. Это были орудия, сходные с теми, которые были найдены вверху слоя II Ол-Дувая. Это были знаменитые ашельские рубила, скребла, нуклеусы, пики. Некоторые орудия были оббиты, как чоппинги, с одного конца. Однако это еще не были рубила, а только первые попытки сделать их. В расщелине скалы под мезолитическим слоем— следы жилища. Расщелина была углублена в скалу на 2 м. Видимо, здесь было устроено жилище первобытного человека.
Археологи обнаружили стоянку охотников и собирателей, которые жили пять тысяч лет назад в сотне километров от Екатеринбурга, сообщили в управлении госохраны культурного наследия Свердловской области 26 августа. Стоянку древних людей, живших пять тысяч лет назад, обнаружили в окрестностях деревни Бучино в районе города Артемовский. Уральские археологи нашли на стоянке керамические сосуды и каменные осколки, которые относятся к ранней бронзе эпохи энеолита (медный век), то есть к третьему-второму тысячелетиям до нашей эры. Каменные осколки, по данным археологов, остались после процесса изготовления орудий древними людьми. Стоянку назвали Бучино III, она внесена в список объектов культурного наследия и вскоре эту территорию возьмут под государственную охрану.
Особое внимание киселевское министерство уделяло поднятию агротехнического уровня крестьянского земледелия. Широко внедрялась посадка картофеля. Местные чиновники принудительно выделяли из крестьянского надела лучшие земли, заставляли крестьян сообща сажать там картофель, урожай изымали и распределяли по своему усмотрению, иногда даже увозили в другие места. Это называлось “общественной запашкой”, призванной страховать население на случай неурожая. Крестьяне же увидели в этом попытку внедрить казенную барщину. По государственным деревням в 1840-1844 гг. прокатилась волна “картофельных бунтов”.
Помещики тоже были недовольны реформой Киселева. Они опасались, что попытки улучшить быт государственных крестьян усилят тяготение их крепостных к. переходу в казенное ведомство. Еще большее недовольство помещиков вызывали дальнейшие планы Киселева. Он намеревался провести личное освобождение крестьян от крепостной зависимости, выделить им небольшие земельные наделы точно определить размер барщины и оброка.
Недовольство помещиков и “картофельные бунты” вызвали в правительстве опасение, что с началом отмены крепостного права придут в движение все классы и сословия огромной страны. Именно роста общественного движениям больше всего боялся Николай 1. В 1842 г. на заседании Государственного совета он сказал: “Нет сомнения, что крепостное право, в нынешнем его положении у нас, есть зло, для, всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему теперь было бы делом еще более гибельным”.
Реформа управления государственной деревней оказалась единственным значительным мероприятием в крестьянском вопросе за все 30-летнее царствование Николая 1.