В 966 году, после чудесного от печенегов, князь устроил великий пир. Созвано было на него, кроме бояр, посадников и старейшин, еще и людей множество из разных городов. И так стал Владимир поступать постоянно, собирая по праздникам в своем дворце чуть не весь город. Повелел он всякому нищему и бедному приходить на княжий двор и брать все, что надобно. Вот за то, что князь в своей практике умело использовал принцип римских цезарей "хлеба и зрелищ", он и получил своё прозвище Красное Солнышко
Прежде чем говорить о распаде Римской империи, создававшейся два века до нашей эры и процветавшей, начиная с эпохи Августа, еще два века, следует обратить внимание на жизнь в этом великом государстве самых обычных людей. Мы подошли к границе нашей эры, когда существование цивилизованного человека в римском мире и в Китае династии Хань все больше напоминало жизнь их современных потомков. В это время в западном мире во всеобщее употребление вошли монеты; появилось много независимых людей, которые не были ни правительственными чиновниками, ни жрецами; люди свободнее, чем раньше, путешествовали, чему строительство дорог и постоялых дворов. По сравнению с полутысячелетней давностью жизнь стала гораздо раскрепощеннее. Около 500 г. до н. э. цивилизованные люди были привязаны к своей местности и традициям и жили в очень ограниченном пространстве; торговали и путешествовали только кочевники. Основным фактором благополучия человека и общества в раннее Средневековье по-прежнему оставалось плодородие почв. Постепенно сокращались пространства, занятые лесами. В глухих чащах крестьяне вырубали деревья и корчевали пни, расчищая участки под посевы. Совершенствовались методы обработки земли. Произошел переход к трехполью. Теперь одно поле засевалось озимыми, второе – яровыми, третье оставалось под паром.Важную роль в хозяйстве играло скотоводство, большим подспорьем была охота и собирательство. В Европе сохранялось натуральное хозяйство, при котором все, что было необходимо для жизни человека, он создавал сам. Торговля была развита слабо. Крупные землевладельцы были заинтересованы в прикреплении к земле тех, кто её обрабатывает. За пользование землей крестьяне несли ряд повинностей: отрабатывали барщину, платили оброк, служили в ополчении.
До конца 1540-х годов русская политика по отношению к Казанскому ханству не имела территориально-завоевательного характера. В конце 40-х годов русское правительство приходит к мысли о включении Казанского ханства в состав русского государства. Корни завоевательных замыслов против Казани таились в сфере религиозного фанатизма. Духовенство, бывшее самой образованной частью русского общества, тяжелее всего переживало гнет татарского ига и больше всего скорбело о нем в проповедях, поучениях, летописях, житиях и прочих произведениях своей мысли, несмотря на то, что в материальном отношении духовенству жилось при татарах сравнительно легко. Для духовенства казанцы были теми же ненавистными "безбожными", "погаными" татарами, которые наложили на русских татарское иго, и как только русский народ почувствовал свою силу, в среде духовенства возникла мысль о мести и о борьбе с иноверцами-мусульманами. Поэтому не удивительно, что первый открытый намек на завоевательную политику послышался из уст главы русского духовенства, митрополита Даниила, который в 1523 году сказал, что "великий князь всю землю казанскую возьмет". Русское правительство прислушалось к тому, что ему было подсказано духовенством, и через 25 лет эти слова стали очередной программой русской политики. Цитата: "…Макарей митрополит да владыка Крутицкий Савва с своим собором приехали в Володимер, и царя великого князя Ивана Васильевича митрополит благословил на земское дело итти, на клятвопреступников Казанцев… " (Царственная книга) К 1547-1549 годам относятся политические проекты Ивана Пересветова, которые легли в основу государственной деятельности Ивана IV. В области внешней политики И. Пересветов, тесно связанный с правительством митрополита Макария, требовал завоеваний. Казанское царство казалось Пересветову "подрайскою землицей, всем угодною", и он весьма цинически заявляет, что "таковую землицу угодную" следовало бы завоевать, даже если бы она с Русью "и в дружбе была". А так как казанцы, кроме того, и беспокоили Русь, то значит, и предлог есть отличный, чтобы с ними расправиться. Писатель XVI в. за 300 лет безжалостно разбил ту, хорошо нам знакомую, историческую схему, которая из интересов государственной обороны делала движущую пружину всей московской политики: уже для Пересветова эта "государственная оборона" была просто хорошим предлогом, чтобы захватить "вельми угодные" земли". Завоевательная политика была результатом совпадения интересов дворян-помещиков, духовенства и торгово-промышленного капитала. Эта политика была впервые сформулирована И. Переесветовым, на долю которого выпадает честь считаться изобретателем русского империализма, осуществление же этой программы было проведено в жизнь правительством митрополита Макария. Руководитель правительства - фанатик, в 1536 году крестивший в Новгороде и Пскове татарок, сидевших в тюрьме, консерватор, председательствовавший на Стоглавом соборе, который укрепил реакционное направление в русской церкви, патриот, провозгласивший русского государя царем, пошел навстречу завоевательным проектам, автор которых совсем не был фанатиком, и программа И. Пересветова была принята правительством митрополита Макария, как в общем, так и в деталях. Трудно поэтому смотреть на челобитные И. С. Пересветова только как на памфлет - как думают обыкновенно: серьезность, с которой отнеслось правительство к этим проектам заставляет видеть в них не памфлет, а деловую программу. А Астраханское Ханство Иваном Грозным завоевано не было, ибо сдалось без сопротивления. На этом фоне празднование, например, башкирами 450-летия «добровольного вхождения» выглядит по меньшей мере смешно… ибо не добровольно это было…
