Говорят, что каждый человек в той или иной мере предчувствует свою смерть и внутренне готовится к переходу в иной мир. Кому-то для этого достаточно одного мгновения, у других же уходят годы на осознание собственных ошибок и их исправление. Поэты чувствуют приближение смерти особенно остро, так как духовность является важнейшее составляющей их жизни и творчества. Поэтому неудивительно, что практически у каждого автора есть стихи, которые затрагивают эту мрачную тему.
Александр Твардовский в этом отношении – не исключение, так как в 1967 году, за 4 года до кончины, он написал стихотворение «На дне моей жизни…». Поэт, отметивший свое 57-летие и по всем земным меркам считающийся отнюдь не старым человеком, всё же ощущает себя подошедшим к той заветной черте, после которой жизнь в физическом ее понимании завершается. И именно на этом этапе Твардовский признается, что ему хочется «посидеть на солнышке, на теплом пенушке».
Примеряя к себе роль старика, поэт видит в ней определенные преимущества. Ведь именно в этот период жизни у каждого есть возможность переосмыслить собственные поступки без помех, без спешки и без лишних эмоций. «Черту подведу стариковской палочкой», — отмечает поэт, и в этих строках кроется такое удивительное умиротворение, что смерть уже перестает казаться какой-то катастрофой и не вызывает страха. Конечно, неизвестность все же вызывает у поэта некоторое беспокойство, ведь о том, что будет потом, он может лишь догадываться. Тем не менее, Твардовский убежден, что после смерти жизнь не заканчивается, а лишь переходит в иную плоскость. Неслучайно ведь мудрые люди утверждают, что на земле они – всего лишь гости, а впереди их ждет вечность
Поэт не пытается дать ответ на вопрос о том, зачем человек приходит в этот мир. Видимо, у каждого из нас есть определенная миссия, после выполнения которой смысл в продолжении жизни теряется. Сам же Твардовский убежден, что он не сделал ничего выдающегося, но и не совершил поступки, за которые не сможет получить прощения. «Ничего, что по случаю я здесь побывал и отметился галочкой», — именно так поэт характеризует собственную жизнь. Он не стремится к оценке собственного творчества, оставляя эту привилегию другим. Ведь в вечности нет титулов и наград, почестей и званий. По-видимому, эта истина незадолго до смерти приоткрывается поэту, который начинает воспринимать смерть со спокойным любопытством и даже некоторым равнодушием, словно готовится ко встрече со старой подругой.
Личность Пугачева очень интересовала Пушкина, не зря же он посвящает теме пугачевского восстания сразу два труда: документальную "Историю пугачевского бунта" и "Капитанскую дочку". Пушкин назвал "русский бунт бессмысленным и беспощадным", не имеющим долговременных целей. Необоснованная жестокость — обязательная черта крестьянских восстаний. Зачем, спрашивается, казнить жену коменданта крепости? Ведь если казнь защитников крепости можно объяснить законами военного времени, то убийство безоружной женщины объяснить невозможно.
Пугачев умело использует веру народа в "правильного" царя, царя-избавителя. Он ведет себя так, как простые люди представляют себе поведение настоящего царя, наделяет титулами своих приближенных. С истинно царской широтой он говорит Гриневу: "Казнить так казнить, миловать так миловать". Нужно сказать, что перед Гриневым он искренен и честен, он понимает, что Гринева ему не провести. К тому же он умеет помнить добро, ценить искренность и верность чести.
Пугачев так задуман Пушкиным, что он действует как лакмусовая бумага: рядом с ним проявляются все лучшие качества Гринева и все худшие Швабрина. Швабрина он видит насквозь, ему ни сколько не льстит, что русский офицер присягнул движению, которое возглавляет мужик. Он гораздо больше уважает непримкнувшего к нему Гринева. "Гришка Отрепьев над Москвой ведь царствовал", — говорит он Гриневу, добровольно приравнивая себя к самозванцу.
Неистовый темперамент и сильная воля Пугачева подчеркивают неординарность его личности. Но его раздирают противоречия, и он, беспрестанно творя жестокость, совершает иногда и благородные поступки, возможно это происходит независимо от его воли. Авантюрист по натуре, он слишком умен, чтобы не понимать, какой его ждет конец, но выбирает кровавый путь. "Узка моя улица", — говорит он Гриневу. А Гринев, стоя на Болотной площади в день казни Пугачева, по-своему сочувствует ему: "Емеля! Емеля! Зачем не наткнулся ты на штык или не подвернулся на картечь! Лучшего ничего не мог бы ты придумать". Там, где по представлениям Гринева смерть — единственный честный выход из позорной ситуации, там Пугачев, по свидетельству архивных документов, не стыдится молить о пощаде.
О Пугачеве народ слагал легенды, его образ был окутан завесой тайны. Многие считали, что на Болотной площади казнили настоящего царя. Народу просто необходим был повелитель и избавитель, потому что сам народ не умел додуматься как сделать свою жизнь счастливой. Народ ждал доброго царя… И Пугачев пришел.
Отношение самого Пушкина к Пугачеву было неоднозначным. Он не рисует его одними черными красками, на то он и гениальный русский писатель. Он рисует его смелым и решительным, суровым и великодушным. Но он воплощает в жизнь свою мечту о свободе с кровавого террора. Он — государственный преступник. "Напиться живой крови" ему необходимо, недаром он рассказывает Гриневу калмыцкую сказку о вороне и орле. Он не хочет жить триста лет и питаться мертвечиной. Он выбрал короткую, но яркую жизнь.
эта книга хорошая, и показывает, что жадность губит.