Хлестаков и почтмейстер, входит вытянувшись, в мундире, придерживая шпагу.
Почтмейстер. Имею честь представиться: почтмейстер, надворный советник[4] Шпекин.
Хлестаков. А, милости просим. Я очень люблю приятное общество. Садитесь. Вы ведь здесь всегда живете?
Почтмейстер. Так точно-с.
Хлестаков. А мне нравится здешний городок. Конечно, не так многолюдно — ну что ж? Ведь это не столица. Не правда ли, ведь это не столица?
Почтмейстер. Совершенная правда.
Хлестаков. Ведь это только в столице бонтон[5] и нет провинциальных гусей. Как ваше мнение, не так ли?
Почтмейстер. Так точно-с. (В сторону.) А он, однако ж, ничуть не горд; обо всем расспрашивает.
Хлестаков. А ведь, однако ж, признайтесь, ведь и в маленьком городке можно прожить счастливо?
Почтмейстер. Так точно-с.
Хлестаков. По моему мнению, что нужно? Нужно только, чтобы тебя уважали, любили искренне, — не так ли?
Почтмейстер. Совершенно справедливо.
Хлестаков. Я, признаюсь, рад, что вы одного мнения со мною. Меня, конечно, назовут странным, но уж у меня такой характер. (Глядя в глаза ему, говорит про себя.) А по ка я у этого почтмейстера взаймы! (Вслух.) Какой странный со мною случай: в дороге совершенно поиздержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?
Почтмейстер. Почему же? почту за величайшее счастие. Вот-с, извольте. От души готов служить.
Хлестаков. Очень благодарен. А я, признаться, смерть не люблю отказывать себе в дороге, да и к чему? Не так ли?
Почтмейстер. Так точно-с. (Встает, вытягивается и придерживает шпагу.) Не смея долее беспокоить своим присутствием… Не будет ли какого замечания по части почтового управления?
Хлестаков. Нет, ничего.
Почтмейстер раскланивается и уходит.
(раскуривая сигарку) Почтмейстер, мне кажется, тоже очень хороший человек. По крайней мере, услужлив. Я люблю таких людей.
Гаврила — главный дворецкий барыни, человек, «которому, судя по одним его желтым глазкам и утиному носу, сама судьба, казалось, определила быть начальствующим лицом» . Комната у него загромождена коваными сундуками с добром. В разговоре с барыней, он постоянно говорит на -с: женить-с, можно-с, хорошо-с, конечно-с, угодно-с. Когда Гаврила разговаривает с Капитоном и другими слугами, то он не употребляет -с. Он готов выполнять все желания барыни, унижается перед ней и в угоду ей унижает других людей, а сам вместе со старшей компаньонкой Любовью Любимовной ворует у барыни чай, сахар и прочую бакалею.
ТАТЬЯНА
Татьяна, «женщина лет двадцати восьми, маленькая, худая, белокурая, с родинками на левой щеке. Родинки на левой щеке почитаются на Руси худой приметой — предвещанием несчастной жизни… Татьяна не могла похвалиться своей участью. С ранней молодости её держали в черном теле: работала она за двоих, а ласки никакой никогда не видела; одевали её плохо; жалованье она получала самое маленькое. Когда-то она слыла красавицей, но красота с нее очень скоро соскочила. Нрава она была весьма смирного, или, лучше сказать, запуганного; к самой себе она чувствовала полное равнодушие, других — боялась смертельно; думала только о том, как бы работу к сроку кончить, никогда ни с кем не говорила и трепетала при одном имени барыни, хотя та её почти в глаза не знала.
КАПИТОН
Капитон был башмачником у старой барыни.Он слыл "горьким пьяницей".А сам он себя называл горемыкой.В женитьбе на Татьяне,Капитон видит только удовольствие для себя и не чувствует своей ответственности за Татьяну.Тургенев пишет:"Климов почитал себя существом обиженным и неоцененным по достоинству,человеком образованным и столичным,которому не в Москве бы жить,без дела,в каком-то захолустье,и если пил,как он сам выражался с расстановкой и стуча себя в грудь.то пил уж именно с горя.Он заявлял,что он человек,а не какой-нибудь в самом деле,ничтожный горшок"