Всем известно, что этот человек создал уникальный, гигантский по своему объёму и по количеству сведений «Толковый словарь живого великорусского языка». Что проработал он над этим словарём 53 года. Однако, возможно, не всем ведомо, что автор его, Владимир Иванович Даль, прожил невероятную, исключительно богатую событиями жизнь; владел множеством профессий и был не только интеллектуалом-эрудитом, но и смельчаком-воином, и даже своеобразным «диссидентом», побывавшим в жандармском Третьем отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии…
Владимир Иванович Даль (1801-1872)
ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ ДАЛЬ
(1801-1872)
Родился наш герой 22 ноября 1801 года. По происхождению он был не русским: сын обрусевшего датчанина, врача, лингвиста и богослова Иоганна Даля и Марии Фрейтаг – полунемки, полуфранцуженки из гугенотского (протестантского) рода. Она была женщиной незаурядной: прекрасно играла на пианино, знала несколько языков, всерьёз интересовалась литературой.
По месту рождения – наш земляк, из Луганского завода, теперь город Луганск (один из его литературных псевдонимов – Казак Луганский).
Начал свою взрослую жизнь выпускником Морского кадетского корпуса в Санкт-Петербурге, несколько лет прослужил на кораблях, ходил по морям Чёрному и Балтийскому. Затем, выйдя в отставку, решил посвятить себя медицине – и окончил Дерптский университет, получив диплом хирурга-окулиста.
Служа дивизионным лекарем, участвовал в походе русских войск, направленных на подавление польского мятежа. Отличился особой храбростью при переправе через Вислу у Юзефова.
Там же проявил себя, как изобретатель (!), впервые применив электрический ток в минно-взрывном деле, заминировав переправу и подорвав её после отступления русской дивизии за реку.
Но, видимо, поведение нашего героя было чрезмерно самостоятельным, ибо на рапорт о решительных действиях дивизионного лекаря Даля командир корпуса генерал Ридигер наложил такую резолюцию: «За подвиг представить к ордену. Объявить выговор за невыполнение и уклонение от своих прямых обязанностей». Впоследствии император Николай I наградил Даля орденом – крестом Св. Владимира в петлице.
По окончании войны Владимир Иванович поступил ординатором в Санкт-Петербургский военно-хирургический госпиталь, где прославился отличным выполнением глазных операций. Но всё же не медицина стала главным делом его жизни.
Живая стихия русского языка – вот что по-настоящему влекло потомка трёх западных народов! Собирать народные слова и выражения, диалектизмы разных краёв России Даль начал ещё юношей-кадетом.
В 1832 году были опубликованы в его обработке «Русские сказки. Пяток первый». Однако чрезмерное внимание к языку крестьян, «подлого люда», было сочтено небезопасным…
По доносу известного литературного сексота Фаддея Булгарина («Видок Фиглярин» Пушкина), книга была запрещена, а автора забрали в Третье отделение. Благодаря заступничеству поэта и царедворца Василия Жуковского Даль в тот же день был выпущен, но печататься под собственным именем не смог: тогда-то он и стал выпускать свои произведения под псевдонимом Казак Луганский…
Семь лет Владимир Иванович прослужил в Оренбурге, чиновником особых поручений при военном губернаторе Оренбургского края. Собирал там коллекции местной флоры и фауны, за что в дальнейшем был избран членом-корреспондентом Петербургской Академии наук по классу естественных наук.
Приехав в Санкт-Петербург, Даль стал современником трагической дуэли своего друга Александра Пушкина: лечил его рану, присутствовал при кончине, участвовал во вскрытии. Умирающий поэт именно Далю вручил свой магический перстень-талисман…
Не имея возможности прожить на доходы от занятий филологией и литературой, Даль долгие годы оставался на госслужбе – чиновником особых поручений при Министерстве внутренних дел, управляющим Нижегородской удельной конторой… После выхода в отставку поселился в Москве, в собственном доме на Большой Грузинской улице.
Среди многочисленных его произведений были очерки, статьи по медицине, лингвистике, этнографии, рассказы, стихи, одноактные комедии, сказки, повести («Цыганка» и другие), собрание фольклора в четырёх томах «Были и небылицы», уже известные нам «Русские сказки» и «Сочинения Казака Луганского», сборник из сотни очерков «Картины из русского быта», собрание из тридцати тысяч (!) пословиц, поговорок, прибауток, загадок «Пословицы русского народа» и… наконец, учебники «Ботаника» и «Зоология»!
Сегодня проснулся пораньше, чтобы доделать уроки. Позавтракав, я стал делать алгебру. Ближе к восьми утра начал одеваться и подошел к окну. На улице было слякотно, и лежал подтаявший снег. Прохожие, занятые своими делами, куда-то спешили и не обращали не на что внимание…
Натянув теплую куртку и рюкзак, я не спеша спустился по лестнице и вышел на улицу. Я шёл к дому Кирилла. На улице было очень шумно и уныло, хотя дети, весело и беззаботно шлепая по лужам, радовались такой погоде. Из-за легких порывов ветра пришлось укутаться посильнее и идти дальше. Я свернул в переулок, где находился дом Кирилла. Я очень часто бывал здесь, но только сейчас заметил, что этот переулок очень спокойный и не вписывается в остальные оживленные улицы. Людей здесь было мало, в сквере гуляла собака и сидели птицы на полуприкрытых снегом деревьях. Я зашел в дом и стал подниматься наверх. На третьем этаже я взглянул в окно. Оно было покрыто легким инеем, а за окном было еле видно очертание домов. Я подошел и протер рукой окно. Несколько лучей восходящего солнца немного ослепили меня. За окном была небольшая церковь, которую я видел почти каждый день. Но сегодня она привлекла мой взгляд, и я даже не знаю чем. Её стены были мягкого розового цвета, позолоченные купола были прикрыты снегом и поднимались в небо. В общем, обычная церквушка, но что-то в ней или вокруг нее было особенное.
От первых лучей солнца тучи приобрели интересную окраску. Все небо покрылось фиолетовыми, желтыми, оранжевыми красками и не вписывалось в общее настроение. Но с самой церковью небо прекрасно сливалось и создавало единое целое. Ядовито-зеленые и желтые пятиэтажные дома стояли вокруг нее и выглядели нелепо и убого. Голые ветки деревьев из сквера немного заслоняли церковь, но через них всё равно было легко разглядеть её. В отличие от простых домов, которые окружают ее, эта церковь имеет сложную архитектуру. Узора на ней мало, но и этого более чем достаточно, чтобы сказать, что человек создавал её с любовью и великим трудом.
Возможно, идя по улице, этого и не заметишь, но вся церковь как будто перенесена из другого, более лучшего места и теперь не гармонирует с другими зданиями. Церковь показывает яркий и многогранный цвет жизни, и как мы отделились от этого интересного мира.
Позже я дождался Кирилла, и мы пошли в школу…