теперь Марья оказалась в ситуации, когда у нее своровали котлеты. Прочитайте этот фрагмент, ответьте письменно на во единым ответом, что чувствует теперь сам Коля, когда у его сестры нагло своровали часть еды? Он же тоже сам воровал? Коля поступал также как этот парень с лицом, похожим на тыкву? Или нет?
«Марья получила еду первой и заняла столик. У Вадима в руках оказалось сразу три портфеля. И еще он хотел мне притащить поднос. Мы стали тихо препираться, потом Вадим ушел за ложками, и я его ждал. На какое-то время мы забыли про Машку.
Когда подошли к столику, возле нее сидел парень с лицом, похожим на тыкву.
Ложкой Марья плескалась в своем супчике и парализованно глядела на нас. Будто беззвучно кричала Мы пригляделись. Второго у Марьи не было. Ее второе – опять котлеты – жадно пожирал парень с лицом, похожим на тыкву.
– Ты чо Вадим парню.
Тот подумал, мы храбрецы и не имеем к Марье никакого отношения.
– Тихо, пацаны! – проговорил парень, не переставая чавкать.
Вадька уже весь напрягся. И я понял, что грянет бой. Торопясь, я снял с подноса тарелки и ухватил его покрепче. Но Вадька медлил. Что-то, видать, мешало ему.
– По бы по-хорошему, – сказал Вадька парню уже погромче.
Тот только хмыкнул.
– Половину бы по уговаривал Вадим.
– Не ной, – отмахнулся тыквенный парень.
Это походило на гром и молнию. Точнее, на молнию и гром. Сначала в воздухе мелькнул портфель, потом раздался громкий грохот. Мальчишка слетел со стула, миска грохнулась на бетонный пол.
Парень подскочил к Вадиму и Гад! Попишу!
В руке у него блеснула безопасная бритва, как-то хитро зажатая между пальцев.
Но Вадька уже схватил мой поднос. Если надо, из него получался хороший щит. А если надо, то и боевое оружие, которым здорово можно треснуть по тыквенному кумполу этого пацана.
– Блатной, что ли? – с его Вадька.
– Попишу! – вякнул тот, отступая. Отбежал несколько шагов, но, увидев, что Вадим не нападает на него, повернулся и пошел, поглаживая себя по голове. Издалека показал кулак.
Машка сидела ни жива ни мертва. Да и у меня, признаться, тряслись руки. Вадим опять казался спокойным. Даже, кажется, огорченным.
Я заставлял его поесть из моей тарелки, но он решительно отказывался. Потом стал причитать, как старуха:
– Зря я его! – Кряхтел, вздыхал и снова повторял: – Зря!
– Чего ты выдумываешь! – возмущался я. – Почему зря? Ведь он грозил, Маша, показывал тебе бритву?
Марья кивнула, но тоже молчала, будто и она жалела этого вора.
Наконец мы договорились. Я заставил Вадима съесть половину моего супа, а котлеты мы разделили на троих.
В миске, которая грохнулась на пол, счастливо уцелела половина котлеты и немного картофельного пюре. Но ни Вадим, ни Марья не прикоснулись к ним. Будто этот злобный парень с бритвой оставил там отравленную слюну.
Еще вчера Вадим бы доел это, да и Марья тоже. Еще вчера Вадим мог бы сам отнять у маленькой девчонки ну если не второе, то кусок хлеба. А сегодня они отводили глаза от тарелки. Будто во всем виновата она.
