Толубеевском депо лучшим паровозным машинистом
считался Александр Васильевич Мальцев
Ему было лет тридцать, но он уже имел квалификацию
машиниста первого класса и давно водил скорые поезда.
Автор изображает работу Мальцева
как творческий процесс:
"Мальцев-виртуозный мастер, “вдохновенный артист”,
целиком и полностью поглощённый любимым делом,
в котором для него заключена вся жизнь.
Он отлично знает технику, чувствует машину всем
своим существом, точно она живой организм.
Вместе с тем, когда он ведёт паровоз, от него не
ускользает ни одна деталь внешнего мира
(ведь порой в пути и мелочь бывает чрезвычайно
значима).
“Глаза Александра Васильевича глядели отвлечённо,
как пустые, но я знал, – отмечает рассказчик, – что
он видел ими всю дорогу впереди и всю природу,
несущуюся ему навстречу, – даже воробей
привлекал взор Мальцева, и он поворачивал на
мгновенье голову за воробьём... ”
Иными словами, профессиональное зрение
машиниста всеобъемлюще: оно обращено и внутрь
паровозного механизма, и в то же время вбирает
в себя окружающее пространство, словно стремясь
распространить своё влияние мастера-владыки
и на него.
"Он вел состав с отважной уверенностью великого
мастера, с сосредоточенностью вдохновенного артиста,
вобравшего весь внешний мир в свое внутреннее
переживание и поэтому властвующего над ним"
"Машина ИС, единственная тогда на нашем тяговом
участке, одним своим видом вызывала у меня чувство
воодушевления; я мог подолгу глядеть на нее,
и особая растроганная радость пробуждалась
во мне, столь же прекрасная, как в детстве при
первом чтении стихов Пушкина".
Машинист всю жизнь отдал работе и никто не знал и
не чувствовал машины так, как он.
Поэтому, когда в очередной поездке на дороге
произошло ЧП - разряд молнии ослепил Мальцева, -
он уверенно продолжал вести машину.
Ослепший, он видел ту дорогу, по которой постоянно
курсировал, семафоры работали, машина слушалась,
хотя впереди, на пути несущегося курьерского поезда,
стоял другой состав.
Неминуемой катастрофы удалось избежать
Мальцева Константин остановил поезд.
Именно рассказчик выясняет, что чуть не погубило Мальцева,
и именно он снимает с него вину
Машинист не был для рассказчика другом:
"Но я хотел защитить его от горя судьбы, я был
ожесточен против роковых сил, случайно и равнодушно
уничтожающих человека; я почувствовал тайный,
неуловимый расчет этих сил - в том, что они губили
именно Мальцева.. .
Я понимал, что в природе не существует такого расчета
в нашем человеческом, математическом смысле,
но я видел, что происходят факты, доказывающие
существование враждебных, для человеческой жизни
гибельных обстоятельств, и эти гибельные силы сокрушают
избранных, возвышенных людей".Александр Васильевич Мальцев - прилежный мужчина с сильным характером, который добился к своим 30 годам должности лучшего машиниста депо, не сдался при сложных жизненных обстоятельствах (слепоте)
Меня разбудило солнце. Оно ярко светило в глаза. Я хотел прикрыться рукой, но обнаружил, что связан. Тысячи меленьких верёвочек опутывали меня, словно сетью.
Вдруг что-то живое вскарабкалась мне на ногу. Потом пробежало по груди и остановилось на плече. Я скосил глаза и увидел маленького человечка, ростом в три пальца. За ним карабкались ещё несколько десятков таких же лилипутов.
От удивления я громко вскрикнул и человечек испуганно скатился с меня. Некоторое время меня не трогали, но потом малыши расхрабрились. Они снова забрались на меня, а самый смелый даже кольнул меня копьём в подбородок.
Человечки что-то кричали, но я не знал этого языка.
Я решил встать и напряг силы. Верёвочки лопнули и мне удалось поднять руку. В ту же секунду раздались громкие крики и в меня полетели тысячи крошечных стрел. Они были меньше иголки, но жалили кожу довольно неприятно. Я стал опасаться за свои глаза.
Поэтому я замер, решив не тревожить малышей. Я думал, что ночью мне удастся освободиться.
Человечки суетились где-то совсем рядом. Я слышал дробный стук маленьких молотков. И увидел, что совсем рядом с моей головой построен .
На поднялся важный малыш в мантии и приказал освободить мне голову. Человечки обрезали верёвочки и я смог повернуть голову.
А важное лицо, вероятно посол местного царя, развернул свиток и стал что-то долго читать. Я не понял ни слова, но на всякий случай кивнул и приложил руку к груди в знак почтения и подчинения.
Человечку понравилась моя покладистость, а я решил попросить еды. Я поднес палец ко рту и человечек кивнул.
Вскоре мне принесли еду. Но что это была за еда! Малюсенькие хлебцы, крошечные быки, цыплята похожие на мух.
Я съел всё. А в заключение выпил одним махом две бочки местного вина, размером со стакан каждая.
Наевшись, я почувствовал, что засыпаю. Человечки устроили на мне чехарду, бегали и суетились. Я лениво подумал сбросить их вниз, но потом махнул рукой - они всё-таки накормили меня.
Очень скоро я крепко спал. Тогда я еще не знал, что в вино было подмешано снотворное.
Объяснение:
Пушкин призывал “глаголом жечь сердца людей” и
“милость к падшим призывал”.
Некрасов считал, что поэт должен быть прежде всего
гражданином.
Именно таким гражданином своей социалистической
республики и был Маяковский.
Говоря о преемственности его взглядов с взглядами
писателей предыдущего столетия, нужно упомянуть о том,
что в адрес поэта не раз поступали упреки в его якобы
неуважительном отношении к классикам.
Скорее всего, эти упреки были основаны на строках
его стихотворения “Юбилейное”, в котором Маяковский
мысленно обращается к Пушкину.
В нем поэт говорит великому классику:
“Вам теперь пришлось бы бросить ямб картавый”.
По мнению Маяковского, бурное время, в котором он жил,
требовало другого оружия (“штык да зубья вил”).
Поэт утверждает, что “битвы революций посерьезнее “Полтавы”,
и любовь пограндиознее онегинской любви”.
Маяковский считал, что новое время требует новой поэзии.
Но современники вспоминают, что Маяковский ценил и любил
Пушкина, знал и читал наизусть чуть ли не всего
"Евгения Онегина".
Духовное родство с Пушкиным, пушкинская интонация
ощутимы во многих произведениях Маяковского,
но особенно отчетливо проявилось это в "Юбилейном":
Александр Сергеич,
да не слушайте ж вы их!
Может, я один
действительно жалею,
что сегодня нету вас в живых...
Но Маяковскому дорог именно живой, а не хрестоматийный Пушкин:
Я люблю вас,
Но живого,
А не мумию.
Его бунтарство близко Маяковскому:
Вы,
При жизни-думаю-
Тоже бушевали.
Африканец!
Вслед за Пушкиным Маяковский утверждает искусство,
"глаголом жечь сердца людей",
истинно новое по форме и содержанию. языку ("речи точной и нагой").
И только такой подход к творчеству даёт поэту право на бессмертие:
У меня.
Да и у вас,
В запасе вечность.
Личное и обшественное как всегда у Маяковского,
тесно переплетаются в этом стихотворении.
И именно с Пушкиным делится он самым сокровенным:
Было всякое:
И под окном стояние,
Письма.
Тряски нервное желе.
Вот
Когда
И горевать не в состоянии-
Это, Александр Сергеич.
Много тяжелей...
Маяковский как бы исповедуется великому предшественнику
и посвящает его в самые свои заветные желания и помыслы,
размышляет с ним о сиюминутном и вечном:
ведь часто "большое понимаешь через ерунду".
Предельно искренний, исповедальный характер разговора
с Пушкиным показывает истинное отношение Маяковского
к русскому гениюи в целом к классическому наследию.
Поэзия в понимании Маяковского - это труд.
И вот к такому поэту-труженику заглядывает летом на
дачу... солнце.
Этот интересный сюжет придумывает поэт в стихотворении
“Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским
летом на даче”.
Аллегорическая форма этого стихотворения поэту
ярко и образно выразить свое понимание роли поэзии.
Цель солнца - светить людям, поддерживать жизнь
на земле.
Таким же тружеником должен быть и поэт.
И его миссия столь же значительна:
Светить всегда,
светить везде, до дней последних донца,
светить -
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой - и солнца!
Маяковский большое внимание уделял профессионализму
поэта. Проблеме поэтического мастерства посвящено
стихотворение “Разговор с фининспектором о поэзии”.
Маяковский считал, что настоящий поэт, работая над
стихотворением, должен затрачивать большие усилия.
Только в этом случае его слово будет достойным того,
чтобы его услышали
(“Эти слова приводят в движение тысячи лет миллионов сердца”).
“Труд мой любому труду родствен”,говорит Маяковский.
Поэзия -
та же добыча радия,
В грамм добыча,
в год труды. Изводишь
единого слова ради
Тысячи тонн
словесной руды.
Маяковский считал, что поэт должен быть строителем
новой жизни.
Объяснение: