«В бухту Нагаево вошел пароход «Ким» с человеческим грузом… На пароходе были привезены не гости, а истинные хозяева этой земли – заключенные», -- читаем мы в рассказе «Прокуратор Иудеи». Горькая ирония автора, прозвучавшая в этих словах, тут же исчезает, ибо далее повествование рисует страшные картины. Мертвых бросали на берегу, хоронили, «не привязывая бирок», словно это были не люди, а мусор. В будущем с ними разберутся заинтересованные лица. Лютая жестокость, кощунственное равнодушие к судьбам людей проявляются здесь. Да и кто они? Их было слишком много, «сталинской лагерной пыли», слишком дешево ценились их жизни. Разве у пыли может быть жизнь?
Но не все умерли. Были и выжившие, которых развозили по больницам.
И вот из этой массы мертвых и еще живых людей крупным планом представлен заведующий хирургическим отделением центральной больницы Кубанцев. Хирург-фронтовик ужасы войны, не мог привыкнуть « к зрелищу смерти в лагерях». Это зрелище было страшней увиденного на войне . Он теряет хладнокровие. Почему? Представим себе психологическое состояние человека войну. Война против внешнего врага закончилась в 1945 году в Берлине. И казалось, что все ужасы позади. Но нет. Здесь, на Колыме, в 1947 году они продолжаются. Продолжается война против собственного народа, против «внутреннего врага». И раны, нанесенные ей, в тысячу раз ужаснее, страшнее, ибо нанесли их люди « с перепуганной душой», действовавшие с изощренной жестокостью.
На Кубанцеву приходит Браудэ, хирург из заключенных, бывший заведующий этим же отделением.
Браудэ. Кто он? Почему автор уделяет ему столько места в конце первой части произведения? Композиция рассказа необычна. После первого прочтения не сразу понимаешь, почему рассказ имеет два начала. И только после повторного чтения начинаешь постепенно разбираться в замысле автора. И тогда становится понятен и образ Браудэ, и главная идея произведения. Второе начало более распространенно: читатель узнает причину столь тяжелых ран заключенных: они не выдержали, взбунтовались. И поплатились за это : большинство – жизнью, меньшинство – « отморожениями третьей — четвертой степени». Они сделали свой выбор… Сделал свой выбор и хирург Кубанцев, « дисциплинированный и волевой человек»: « заставил себя забыть» весь этот ужас. Нет, он не потерял память. Его память оказалась избирательна: «он вспоминал имя, отчество каждого фельдшера из заключенных, каждую медсестру». Он помнил эти мелочи (хорошая память!) Одного только не вспомнил ---парохода «Ким» с тремя тысячами заключенных. Почему? Да потому, что у него был хороший «офицерский паек, высокая ставка, длинный рубль, семья», потому, что там, на Колыме, в 1947 году он служил «ради выслуги лет». Да, Кубанцев сделал свой выбор: предал Память. И поплатился за это «обморожением души» более высокой степени, нежели третья-четвертая.
Браудэ тоже забывал себя, самозабвенно отдаваясь работе: «он любил хирургию». Но судьба его была вдребезги разбита, будущее было сомнительно. И он в работе, непроизвольно «забывая себя». Кубанцев о себе не забывал. И потому его память оказалась столь избирательна. Вот он ---прокуратор Иудеи, Понтий Пилат, один из вечных образов вечной книги, который «умыл руки», отдав Христа на распятие, снял с себя ответственность за величайшее преступление. А потом забыл… Зло, преданное забвению, повторилось. И Кубанцев забыл… Из-за таких людей, которые видя — не видели, слыша--- не слышали, и стал возможен весь тот ужас, начавшийся в России в 1937 году. Стал возможен, так как люди не могли сопротивляться злу вне их и внутри их. Не могли сопротивляться, но запомнить и рассказать были обязаны. Ибо прощлое, страшное может выстрелить по их детям и внукам.
Первые опасения посетили героя, когда бабушка прятала туесок с ягодами в подвал, но ничего не заметила, и у того отлегло на душе. Ночью терзания за содеяное не давали ему спать. «Бабушку надул. Калачи украл! Что только будет?"— терзался я ночью, ворочаясь на полатях. Сон не брал меня, покой "андельский" не снисходил на мою жиганью, на мою варначью душу, хотя бабушка, перекрестив на ночь, желала мне не какого-нибудь, а самого что ни на есть «андельского», тихого сна. Наутро вспомнился дед, захотелось к нему на заимку, подальше от места связаного с обманом. День в детских заботах и развлечениях, а вечер принес тревогу. Ожидая возвращения бабушки герой корил себя и сожалел, что поддался на уговоры левонтьевских ребятишек. А те подкинули новую идею - спрятаться и напугать бабку, чтобы та про обман забыла. При виде возвращающейся из города бабушки виноватый бросился бежать, не различая пути, и до позднего вечера задержался в доме двоюродного братишки на другом конце села, оттягивая наказание. Вернувшись домой герой заночевал в кладовой, жалея то себя, то бабушку, ждал выговора и затрещины, но бабушка молчала и не шла. Знобило. Вспомнилась страшная смерть матери и бабушкины страдания. Горько было на душе. Утро принесло приезд деда и желание провалиться сквозь землю от стыда, когда услышал, как бабушка рассказывает ему об обмане. Так и прятался герой в кладовой, делая вид что спит, а самого бросало в жар и глушило, когда бабушка жаловалась забежавшим соседкам. Дед молчал и терпел, да и виноватому советовал терпеть, пока хозяйка не выговорится. Чувствуя, что неприятную историю бабушка разнесет по всему поселку, герой не выдержал мучений совести и повинился со слезами на глазах. И еще раз пришлось выдержать разгромную бабушкину речь, в которой открылась печальная судьба вставшего "на кривую дорожку" внука. И срамила же меня бабушка! И обличала же! Только теперь, поняв до конца, в какую бездонную пропасть ввергло меня плутовство и на какую "кривую дорожку" оно меня еще уведет, коли я так рано взялся шаромыжничать, коли за лихим людом потянулся на разбой, я уж заревел, не просто раскаиваясь, а испугавшись, что пропал, что ни прощенья, ни возврата нету…
Эта сказка Самуила Яковлевича Маршака, о том как доброта одержала верх над злом. Бедная девочка, которая потеряла мать, живет с мачехой и её злой дочкой, она красива и трудолюбива, её заставляют делать самую черную работу, сами при этом не делают ничего. Под новый год, глупая, молодая королева, вопреки словам её учителя, требует чтобы ей нашли подснежники. Учитель королевы, рискуя головой доказывает, что этого невозможно сделать, но королева упрямо требует этого, и объявляет хорошую награду тем, кто принесёт подснежники во дворец. Я не думаю, что нашлись еще желающие, кто отправился бы в лес за подснежниками. Но злая мачеха, желая получить королевскую награду, и при этом может быть избавится от нелюбимой падчерицы - отправляет её холодной зимой за подснежниками. Никого не волнует то, что подснежники зимой не растут, и то что девочка может замёрзнуть в холодном лесу. Бродя по холодному лесу, девочка находит у костра 12 месяцев, и рассказывает о своём горе, и глупом приказе королевы. Братья 12 месяцев девочке. Благодаря им, она получает подснежники, и колечко с которого она может их вызвать, если понадобится еще их Злая мачеха приносит цветы во дворец, но королева требует показать ей место где эти подснежники собирали. Девочка ведет в лес королеву со свитой, мачеху с её дочерью. От девочки требуют, чтобы она показала место, но девочка не хочет этого делать. Злая, глупая королева грозится наказать смертью девочку, но двенадцать месяцев приходят на мачеха с дочкой превращаются в злых собак, а королева поняла, что ее указами не все можно решить. Добро восторжествовало, злые люди, стали теми кем и являлись в душе - злыми собаками, падчерица, как была доброй девочкой так и осталась, а королеве это стало уроком, она никак не смогла приказать месяцам, и поняла что все должно быть в своё время, и времена и подснежники тоже. Добрая сказка Самуила Маршака, учит нас терпению, и то что доброе возьмёт верх над злом, и зло будет наказано, а добро победит.
ответ:7 год… Россия… Магадан…
«В бухту Нагаево вошел пароход «Ким» с человеческим грузом… На пароходе были привезены не гости, а истинные хозяева этой земли – заключенные», -- читаем мы в рассказе «Прокуратор Иудеи». Горькая ирония автора, прозвучавшая в этих словах, тут же исчезает, ибо далее повествование рисует страшные картины. Мертвых бросали на берегу, хоронили, «не привязывая бирок», словно это были не люди, а мусор. В будущем с ними разберутся заинтересованные лица. Лютая жестокость, кощунственное равнодушие к судьбам людей проявляются здесь. Да и кто они? Их было слишком много, «сталинской лагерной пыли», слишком дешево ценились их жизни. Разве у пыли может быть жизнь?
Но не все умерли. Были и выжившие, которых развозили по больницам.
И вот из этой массы мертвых и еще живых людей крупным планом представлен заведующий хирургическим отделением центральной больницы Кубанцев. Хирург-фронтовик ужасы войны, не мог привыкнуть « к зрелищу смерти в лагерях». Это зрелище было страшней увиденного на войне . Он теряет хладнокровие. Почему? Представим себе психологическое состояние человека войну. Война против внешнего врага закончилась в 1945 году в Берлине. И казалось, что все ужасы позади. Но нет. Здесь, на Колыме, в 1947 году они продолжаются. Продолжается война против собственного народа, против «внутреннего врага». И раны, нанесенные ей, в тысячу раз ужаснее, страшнее, ибо нанесли их люди « с перепуганной душой», действовавшие с изощренной жестокостью.
На Кубанцеву приходит Браудэ, хирург из заключенных, бывший заведующий этим же отделением.
Браудэ. Кто он? Почему автор уделяет ему столько места в конце первой части произведения? Композиция рассказа необычна. После первого прочтения не сразу понимаешь, почему рассказ имеет два начала. И только после повторного чтения начинаешь постепенно разбираться в замысле автора. И тогда становится понятен и образ Браудэ, и главная идея произведения. Второе начало более распространенно: читатель узнает причину столь тяжелых ран заключенных: они не выдержали, взбунтовались. И поплатились за это : большинство – жизнью, меньшинство – « отморожениями третьей — четвертой степени». Они сделали свой выбор… Сделал свой выбор и хирург Кубанцев, « дисциплинированный и волевой человек»: « заставил себя забыть» весь этот ужас. Нет, он не потерял память. Его память оказалась избирательна: «он вспоминал имя, отчество каждого фельдшера из заключенных, каждую медсестру». Он помнил эти мелочи (хорошая память!) Одного только не вспомнил ---парохода «Ким» с тремя тысячами заключенных. Почему? Да потому, что у него был хороший «офицерский паек, высокая ставка, длинный рубль, семья», потому, что там, на Колыме, в 1947 году он служил «ради выслуги лет». Да, Кубанцев сделал свой выбор: предал Память. И поплатился за это «обморожением души» более высокой степени, нежели третья-четвертая.
Браудэ тоже забывал себя, самозабвенно отдаваясь работе: «он любил хирургию». Но судьба его была вдребезги разбита, будущее было сомнительно. И он в работе, непроизвольно «забывая себя». Кубанцев о себе не забывал. И потому его память оказалась столь избирательна. Вот он ---прокуратор Иудеи, Понтий Пилат, один из вечных образов вечной книги, который «умыл руки», отдав Христа на распятие, снял с себя ответственность за величайшее преступление. А потом забыл… Зло, преданное забвению, повторилось. И Кубанцев забыл… Из-за таких людей, которые видя — не видели, слыша--- не слышали, и стал возможен весь тот ужас, начавшийся в России в 1937 году. Стал возможен, так как люди не могли сопротивляться злу вне их и внутри их. Не могли сопротивляться, но запомнить и рассказать были обязаны. Ибо прощлое, страшное может выстрелить по их детям и внукам.
Объяснение: