Я постояла еще миг, слегка подавшись вперед, чтобы рассмотреть, вступают ли ее капающие слезы в реакцию с пористой поверхностью надгробия. Слезы, насколько мне известно, состоят преимущественно из воды, хлористого натрия, марганца и калия, а известняк в основном из кальцита, растворяющегося в хлористом натрии, — но только при высоких температурах. Так что если температура на кладбище Святого Танкреда не возрастет внезапно на несколько сот градусов, маловероятно, что здесь произойдет что-то с химической точки зрения любопытное.
Я отвернулась и пошла прочь.
— Флавия…
Я оглянулась. Она протягивала ко мне руку.
— Извини, — сказала она. — Просто у меня был ужасный день, с самого утра.
Я остановилась, затем медленно, осторожно зашагала обратно, в то время как она утирала глаза тыльной стороной ладони.
— Для начала, Руперт был в отвратительном настроении, еще до того, как мы уехали из Стоутмура. Боюсь, мы поссорились из-за пустяка, а потом еще фургон — это просто стало последней каплей. Он ушел, чтобы найти кого-нибудь, кто его починит, а я… что ж, вот я здесь.
— Мне нравятся ваши рыжие волосы, — сказала я. Она тут же прикоснулась к ним и улыбнулась, почему-то я знала, что она так сделает.
— Морковкина верхушка, меня так дразнили, когда я была в твоем возрасте. Морковкина верхушка! Подумать только!
— Верхушки моркови зеленые, — заметила я. — Кто такой Руперт?
— Кто такой Руперт? — переспросила она. — Ты шутишь!
Она ткнула пальцем, и я повернулась посмотреть: на узкой тропинке в углу кладбища стоял ветхий фургон — «остин-8». На его крыле броскими золотыми буквами, все еще различимыми, несмотря на толстый слой грязи и пыли, были слова «Куклы Порсона».
— Руперт Порсон, — пояснила она. — Все знают Руперта Порсона. Руперт Порсон и белка Снодди — в «Волшебном королевстве». Ты что, не видела его по телевизору?
Белка Снодди? «Волшебное королевство»?
— У нас в Букшоу нет телевизора, — сказала я. — Отец считает, что это грязное изобретение.
— Твой отец — необычайно мудрый человек, — произнесла она. — Твой отец, без сомнения…
Ее прервало металлическое дребезжание болтающегося щитка цепи, когда викарий, покачиваясь, вырулил из-за угла церкви. Он слез и прислонил свой видавший виды «рэли» к ближайшему надгробию. Пока он шел к нам, я размышляла над тем, что каноник Дэнвин Ричардсон не являет собой образ типичного сельского викария. Он крупный, широколицый и добродушный, и, если бы у него были татуировки, его можно было бы принять за капитана одного из тех проржавевших бродячих пароходов, которые устало тащатся из одного купающегося в солнце порта в другой по бог знает каким колониям, еще оставшимся у Британской империи.
Его черное церковное облачение было перепачкано и покрыто полосами известковой пыли, как будто он падал с велосипеда.
— Проклятье! — сказал он, заметив меня. — Я потерял велосипедный зажим для брюк и порвал брючину в клочья, — и затем, отряхнувшись по пути к нам, он добавил: — Синтия убьет меня.
Глаза женщины расширились, и она бросила на меня быстрый взгляд.
— Недавно она выцарапала иголкой мои инициалы на всех моих вещах, — продолжил он, — но это не мне не терять вещи. На неделе — листы для гектографа для приходского бюллетеня, за неделю до этого — медную дверную ручку от ризницы. Это поистине сводит с ума. Привет, Флавия, — поздоровался он.
это надо тебе было\вопросительный знак\
Возможно речь идет о повести "Детство", то судьба Алеши печальна. Рано остался без родителей. Сначала умер от холеры отец, вынуждены были вернуться с матерью к ее родителям. Вскоре мать уехала, оставив Алешу на попечение бабушки и деда. Позже повторно вышла замуж, отчим проиграл все деньги в карты, и материно приданное. Семья стала жить в нужде и нищете, вскоре мать от плохого питания и стрессов заболела и скончалась от туберкулеза. Алеша остался с бабушкой и дедом. Бабушка, чтобы содержать внуков, начала ходить на поденку. Вскоре тоже умерла. После кончины бабушки дед сказал: "Ну, Лескей, не медаль ты на шее у меня, ступай-ко ты в люди." И подросток-Алексей пошел с люди, т. е. работать.
А. В. Дружинин
Может ли быть «лишним» хороший человек? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к личности главного героя романа И. А. Гончарова «Обломов».
Илья Ильич Обломов – человек широкой души и мягкого нрава. Об истоках его характера можно узнать, прочитав «Сон Обломова», где показаны обстоятельства, с раннего детства формировавшие личность героя: «Детский ум его наблюдает все совершающиеся перед ним явления; они западают глубоко в душу его, потом растут и зреют вместе с ним». В Обломовке, где жизнь проходила неторопливо и незаметно, у всех были свои заботы, но это «обходилось им дешево, без волнений крови». Здесь проводит лучшие годы маленький Илья, в ласках матери и под присмотром няньки; в вечном спокойствии он продолжает чертить узор собственной жизни, как облако плывет согласно волнению ветра.
В обществе Обломов – незаменимый собеседник, наделенный умением слушать и понимать других. Остальные же персонажи выражают вполне благоприятное мнение о нем: «Жить бы ему сто лет». Илью Ильича ценят за добродушие и порядочность; к нему приходят за тем, чтобы спросить совета, и Обломов никому не откажет, всегда выслушает, однако сам он равнодушен к интересам современных людей и отрицает любую в «поднятии себя с дивана». Приятели сулят грандиозный успех в светской жизни, но Обломов далек от шумной светской суеты, ему больше по душе спокойствие во всем.
Любовь занимает главное место в жизни Обломова, но в союзе с ним Ольга Ильинская становится «руководящей силой», и едва зародившееся чувство увядает, подобно сломанной ветке сирени. Миссия Ольги выполнена: душа Обломова проснулась.
В Агафье Матвеевне Пшеницыной герой видит образ, знакомый с самого детства: он всю жизнь помнит ласки и заботу матери, а Агафья Матвеевна для него – и мать, и нянька в одном лице.
Илья Ильич – живой и сложный человек. Неизбежно полагать, что он хороший, только потому, что к нему тянутся все. Каким бы лентяем и лежебокой ни был Обломов, он хорош в силу своей сущности – великодушия и искренности, так необходимых остальным. «Конечно, - как сказал однажды В. Сквозников, - привязанность Захара и любовь Ольги, дружеское участие Штольца и странная прилипчивость безликого Алексеева – все это разные отношения. Но что-то сводит их всех у дивана пропащего человека, что-то общее, что, исходя от этого человека, одинаково сказывается в их душах».
Пусть Обломов отвергает идеи прогресса, готов выйти из суетного круга истории, он не может стать лишним даже по собственному желанию: он слишком нужен другим, действительно нужен, ведь ценят только хорошие качества.
Итак, хороший человек лишним быть не может. Данная аксиома доказана на основе романа «Обломов»: миру нужны хорошие люди.