Аннотация: статья посвящена исследованию концепта правды в оте- чественной культуре. Содержание этого концепта трактуется как «че- ловеческое, слишком человеческое» измерение истины. В центре внима- ния – особенность национального правосознания, состоящая в том, что правдоискательство сочетается с боязнью суда, а сакрализация правды – с готовностью «обживаться с кривдой». Анализ фольклорной традиции приводит к выводу об онтическом преимуществе кривды в структуре жизненного мира. Ключевые слова: правда, кривда, истина, ложь, справедливость, значе- ние, спор. Abstract: article devoted to an analysis of the concept of truth (pravda) in the Russian culture. This concept is interpreted as a «human, too human» dimention of truth. In the center of research is national sense of justice, which combines the search for truth with a fear of the court, and where the sanctifi cation of the truth is combined with a willingness to live a lie. Analysis of the folkloric tradition leads to a conclusion about the ontical superiority of falsehood (krivda) in the world-living structure. Key words: truth (right), falsehood, verity, lie, justice, meaning, debate. В народной философии здравого смысла спор между Правдой и Крив- дой играет существенную роль, ибо в нем отражены фундаментальные мировоззренческие установки, связанные с представлениями о праве и справедливости, об истине и лжи. Запечатленная в мифах многих на- родов мира тяжба Правды и Кривды носит характер жесткого силового противостояния, что отражает связь указанных представлений с обра- зом силы. В древнерусском апокрифическом тексте «Голубиная книга» рисуется картина жестокой битвы: «Это не два зверя собиралися, / Не два лютые собегалися, / Это Кривда с Правдой соходилися, / Промежду собой бились-дрались, / Кривда Правду одолеть хочет» [1, с. 41–42]. В эпическом противоборстве, как известно, Правда побеждает Кривду, так же как добро в сказках побеждает зло. Выходит, что Правда силь- нее, властнее, напористее, причем не только в метафизическом, но и в прямом, физическом смысле. Вот и герой «ново-русской сказки» Данила- богатырь из фильма А. Балабанова «Брат-2» в силовой манере внушает своему заокеанскому коллеге, что «сила в правде». А сила правды, разу- меется, в ее прямоте. Этим утверждается, что прямой и упрямый стиль Правды оказывается более могучим, нежели уклончивая и лукавая ма- нера Кривды. Эпическая Правда перепирает, переламывает и букваль- но гнет в дугу кривую линию Кривды.
Я знавал других женщин - но чувство, возбужденное во мне Асей, то жгучее, нежное, глубокое чувство, уже не повторилось. Нет! ни одни глаза не заменили мне тех, когда-то с любовию устремленных на меня глаз, ни на чье сердце, припавшее к моей груди, не отвечало мое сердце таким радостным и сладким замиранием! Осужденный на одиночество бессемейного бобыля, доживаю я скучные годы, но я храню, как святыню, ее записочки и высохший цветок гераниума, тот самый цветок, который она некогда бросила мне из окна
Ася — один из самых поэтичных женских образов Тургенева. Героиня повести — открытая, самолюбивая, пылкая девушка, с первого взгляда поражающая своей необычной внешностью, непосредственностью и благородством. Трагизм жизни Аси в ее происхождении: она дочь крепостной крестьянки и помещика. Этим объясняется ее поведение: она застенчива, не умеет вести себя в обществе. После смерти отца девушка оказывается предоставленной самой себе, она рано начинает задумываться над противоречиями жизни, над всем, что ее окружает. Ася близка к другим женским образам в произведениях Тургенева. С ними ее роднит нравственная чистота, искренность к сильным страстям, мечта о подвиге. Ася дана в повести через восприятие господина Н.Н., от лица которого ведется повествование. Н.Н. встречается с ней во время путешествия по Германии, где Ася живет со своим братом. Ее своеобразное обаяние пробуждает в нем любовь. Сама Ася впервые в своей жизни сталкивается с таким чувством. Н.Н. представляется ей необыкновенным человеком, настоящим героем. Любовь окрыляет героиню, придает ей новые силы, внушает веру в жизнь, но ее избранник оказывается человеком безвольным и нерешительным, он не может достойно ответить на ее пылкие чувства. Решимость Аси пугает его, и Н.Н. оставляет ее. Первая любовь героини оказывается несчастной.
чественной культуре. Содержание этого концепта трактуется как «че-
ловеческое, слишком человеческое» измерение истины. В центре внима-
ния – особенность национального правосознания, состоящая в том, что
правдоискательство сочетается с боязнью суда, а сакрализация правды
– с готовностью «обживаться с кривдой». Анализ фольклорной традиции
приводит к выводу об онтическом преимуществе кривды в структуре
жизненного мира.
Ключевые слова: правда, кривда, истина, ложь, справедливость, значе-
ние, спор.
Abstract: article devoted to an analysis of the concept of truth (pravda) in the
Russian culture. This concept is interpreted as a «human, too human» dimention
of truth. In the center of research is national sense of justice, which combines the
search for truth with a fear of the court, and where the sanctifi cation of the truth
is combined with a willingness to live a lie. Analysis of the folkloric tradition
leads to a conclusion about the ontical superiority of falsehood (krivda) in the
world-living structure.
Key words: truth (right), falsehood, verity, lie, justice, meaning, debate.
В народной философии здравого смысла спор между Правдой и Крив-
дой играет существенную роль, ибо в нем отражены фундаментальные
мировоззренческие установки, связанные с представлениями о праве и
справедливости, об истине и лжи. Запечатленная в мифах многих на-
родов мира тяжба Правды и Кривды носит характер жесткого силового
противостояния, что отражает связь указанных представлений с обра-
зом силы. В древнерусском апокрифическом тексте «Голубиная книга»
рисуется картина жестокой битвы: «Это не два зверя собиралися, / Не
два лютые собегалися, / Это Кривда с Правдой соходилися, / Промежду
собой бились-дрались, / Кривда Правду одолеть хочет» [1, с. 41–42].
В эпическом противоборстве, как известно, Правда побеждает Кривду,
так же как добро в сказках побеждает зло. Выходит, что Правда силь-
нее, властнее, напористее, причем не только в метафизическом, но и в
прямом, физическом смысле. Вот и герой «ново-русской сказки» Данила-
богатырь из фильма А. Балабанова «Брат-2» в силовой манере внушает
своему заокеанскому коллеге, что «сила в правде». А сила правды, разу-
меется, в ее прямоте. Этим утверждается, что прямой и упрямый стиль
Правды оказывается более могучим, нежели уклончивая и лукавая ма-
нера Кривды. Эпическая Правда перепирает, переламывает и букваль-
но гнет в дугу кривую линию Кривды.