Дочь станционного смотрителя, вдовца Самсона Вырина, Дуня — бойкая девушка необычайной красоты. Проезжавший почтовую станцию богатый гусар Минский увлекается ею. Притворившись больным, гусар на несколько дней остаётся на станции, чтобы поближе познакомиться с Дуней и заслужить расположение отца. Уезжая, он предлагает подвезти Дуню до церкви на окраине села, куда та собиралась к обедне. Отец, считая Минского порядочным человеком, уговаривает дочь подчиниться. Вскоре отцом овладевает беспокойство и он идёт к церкви, но не находит там Дуню, а позднее узнаёт, что гусар «по её воле» увёз её далеко в Санкт-Петербург. Безутешный отец находит там Минского и просит вернуть дочь, ставшую содержанкой гусара. Минский прогоняет Вырина, заявив, что Дуня будет счастлива с ним и отвыкла от прежнего состояния. Смотритель узнаёт, где живёт Дуня, и пробирается к ней. Дуня, увидев отца, падает без чувств, а оказавшийся у неё Минский опять выбрасывает старика на улицу. Вырин возвращается на свою станцию, от горя спивается и умирает. Спустя некоторое время на его могилу приезжает богато одетая барыня с тремя маленькими детьми и долго лежит на кладбищенском холмике.
Князь Олександр Невський був родом з великокнязівської родини. Олександр відрізнявся великим зростанням, трубним голосом, краса обличчя його була схожою з красою біблійного Йосипа.Він був наділений силою, мудрістю Соломона, хоробрістю.Один чоловік із Заходу Андреаш зустрівся з Олександром і після повернення на батьківщину розповідав, що такого чоловіка не зустрічав він ще ніде.Чутка про це дійшла до короля північної країни, і він намирився захопити землю Олександра.У битві з ворогом, Олександр наніс пораненя списом самому королю.
Это было давно, в той жизни, которая «не вернётся уже вовеки». Рассказчик шёл по большой дороге, а впереди, в небольшой берёзовой роще, мужики косили траву и пели.
Рассказчика окружали поля «серединной, исконной России».
Казалось, что нет, да никогда и не было, ни времени, ни деления его на века, на годы в этой забытой — или благословенной — богом стране.Косцы шли издалека «по нашим, орловским местам» в ещё более плодородные степи, по дороге справляться с обильным сенокосом. Они были дружны, беззаботны и «охочи к работе». От местных косцов они отличались говором, обычаями и одеждой.
Неделю назад они косили в ближнем от поместья рассказчика лесу. Проезжая мимо, он видел, как косцы «заходили на работу» — пили родниковую воду, становились в ряд и пускали косы широким полукругом. Когда рассказчик возвращался, косцы ужинали. Он заметил, что они едят «страшные своим дурманом грибы-мухоморы», сваренные в котелке. Рассказчик ужаснулся, а косцы, смеясь, сказали: «Ничего, они сладкие, чистая курятина!».
Теперь они пели, а рассказчик слушал и не мог понять, «в чём такая дивная прелесть их песни». Прелесть была в кровном родстве, которое чувствовал рассказчик между собой и этими простыми косцами, едиными с окружающей их природой.
И ещё в том была ... прелесть, что эта родина, этот наш общий дом была — Россия, и что только её душа могла петь так, как пели косцы в этом откликающемся на каждый их вздох берёзовом лесу.Пение было похоже на единый вздох сильной молодой груди. Так непосредственно и легко пелось только в России. Косцы шли, без малейших усилии «обнажая перед собой поляны» и выдыхали песню, в которой «расставались с родимой сторонушкой», тосковали и прощались перед гибелью, но всё-таки не верили «в эту безнадёжность». Они знали, что не будет настоящей разлуки, пока над ними «родное небо, а вокруг — беспредельная Русь», просторная, свободная и полная сказочных богатств.
Плакал в песне добрый молодец, и заступалась за него родная земля, выручали его звери и птицы, получал он ковры-самолёты и шапки-невидимки, текли для него молочные реки и разворачивались скатерти-самобранки. Улетал он из темницы ясным соколом, и прятали его от врагов дебри дремучие.
И ещё было в этой песне то, что чувствовал и рассказчик, и косцы: бесконечное счастье. Эти далёкие дни ибо ничто не вечно, Отказались от своих детей «древние заступники ... поруганы молитвы и заклятия, иссохла Мать-Сыра-Земля». Наступил конец, «предел божьему прощению».