Александр Невский св. (после 1219/1220–1263), князь Новгородский (1236–1251), великий князь Владимирский (1252–1263), проявивший выдающиеся полководца и дипломата. В традицию Русской православной церкви образ «благоверного князя Александра Невского» вошел как новый тип святого воина, прославившегося не мученическими подвигами и не только личным благочестием, а в первую очередь своими государственными деяниями.
Александр – сын великого князя Ярослава Всеволодовича и княгини Феодосии, внук великого князя Всеволода III Большое Гнездо.
В 1239 женился на полоцкой княжне Александре Брячиславовне.
Учитывая угрозу наступления шведских рыцарей, построил укрепления на р.Шелони.
15 июля 1240 сразился со шведами, когда те, помышляя о господстве над Новгородом, дошли на кораблях до устья р.Ижоры, впадающей в Неву.
В этой битве, получившей имя «Невской» и давшей Александру его прозвище, иноземцы во главе с зятем шведского короля Биргером потерпели сокрушительное поражение, причем сам Александр «возложи» Биргеру «печать на лице острым своим копием», как бы пометив его рабским клеймом.
Согласно житию князя, ижорский старейшина Пелгуй (или Пелугий) увидел на рассвете перед битвой ладью со святыми Борисом и Глебом, приплывшими сроднику своему князю Александру».
На том же берегу, где полки Александра не смогли пройти, нашли «многое множество избиенных от ангела Господня».
Так победа новгородцев обрела черты священного эпоса.
Гороскоп (вернее, космограмма, так как мы не знаем, к сожалению, время рождения нашего героя) Александра фатален (в хорошем смысле этого слова), его Солнце находится в соединении с Восходящим Лунным Узлом - он не мог не выполнить свое предназначение.
Начало жизни Николеньки, героя толстовского «Детства в тиши фамильного поместья в окружении природы. Центральным персонажем всех воспоминаний у него была мама. Она излучала доброту и любовь и всегда Николеньку встречала улыбкой. Как и природа, так и мать идеализировались, напоминая о двух ипостасях языческого образа матери-земли. В описаниях Толстого и в воспоминаниях Николеньки мать была настоящим ангелом – нежным, светлым образом. В патриархальной России отцы не играют какой-либо активной роли в воспитании детей. Они просто беззаботные транжиры и повесы. В семью расширенного типа входили не только родители, дети, их бабушки и дедушки, но также няни, гувернеры (гувернантки) , дядьки. Количество воспитателей было явно избыточным, но оно создавало атмосферу повышенного внимания, любви и опеки вокруг детей. Когда дети подрастали, уже в 14–16 лет, их отправляли учиться. Это было самой настоящей трагедией как для детей, так и для челяди. Вой стоял на весь двор.
В 1913 году Максим Горький издает свое «»Детство» в форме пародии на толстовскую трилогию. Горький не мог разделить ностальгических умилений Толстого. Сцены сельской жизни наводили на него тоску. Крестьяне, которые работали не разгибаясь, виделись ему людьми ограниченными, почти дикими, не доверяющими ни себе, ни другим. Конечно, его предпочтения были на стороне городских рабочих и со временем все больше пропитывались презрением к «идиотизму сельской жизни» .
Детство у Горького – это не ностальгическое стремление в назад, где было хорошо, счастливо и спокойно. Напротив, это устранить как препятствие для другой жизни. Для Горького очень важно было переписать фактически канонизированный образ «золотого детства» , чтобы открыть новую перспективу для зарождающегося класса, которому писатель симпатизировал и с которым он себя идентифицировал. Миф Горького об обновленном человеке, радикально изменившемся через стремление к идеалам, гораздо больше повлиял на образ мыслей современников, чем толстовские ностальгические описания.
Толстовская и горьковская модели детства не так уж противоречат друг другу. Есть в них один общий радикал, печальный с точки зрения психолога. Родители в обоих вариантах воспитания или отсутствуют вообще, или мелькают как отстраненные авторитеты. На такого родителя всегда можно показать пальцем: вот, посмотри, какой орел, или «как он тяжело трудится» , или «как его уважают» . Эмоциональная жизнь и привязанности ребенка определяются женским образом – няни, бабушки, мамы, воспитательницы. Мужчина по-прежнему отстранен от воспитания детей. В результате родители мало общаются с детьми. Драматический нерв воспитания детей обоих сословий состоит в том, что они растут в обстановке большой психологической дистанции с отцами и замалчивания проблем со стороны матери. Окружающие (учителя, улица) призваны заменять воспитателей – у одних платно и систематически, у других бесплатно и как попало. Кажется, нам и в голову не приходит, что именно мы и должны научить своих детей, как жить.