Когда-то Дубровский и Троекуров были закадычными друзья и бывшими товарищем, но по вине Троекурова они крупно поссорились и Троекуров, используя подкуп судей, становится хозяином дома Дубровских. Младший Дубровский горячо переживает позор отца и не допускает того, чтобы его враг стал проживать в их доме, он сжигает дом, уходит в лес и становится разбойником. Желая отомстить заклятому врагу их семьи, Дубровский подкупает учителя-француза Дефоржа и под его видом проникает в дом к Троекуровым. Так случилось, что он влюбляется в дочь Троекурова, и Машенька отвечает ему взаимностью. НоТроекуров выдает свою семнадцатилетнюю дочь замуж за старого князя. Конечно, Дубровский пытается препятствовать этому неравному браку, получив согласие Маши, но …опоздал. В день свадьбы люди Дубровского окружают карету князя для того, чтобы освободить Машу, но она отказывает Дубровскому, потому что дала клятву верности князю. После этого Дубровский распускает свою банду и уезжает за границу.
Герои
Владимир Дубровский
Кирила Петрович Троекуров
Спицын
Марья Кириловна
Троекурова князь
Верейский
Андрей Гаврилович Дубровский, отец Владимира
Архип, старый крестьянин полковник
Парамошка
учитель французского
Такой запрос привлек мое внимание, и мне представились оба поэта - по облику, характерам, чертам личности, свойствам души и творчеству, единственные, неповторимые. Сходственные черты? Но сравнение лишь подчеркивает особенности, и, кажется, именно это-то интересно.
По внешнему облику оба небольшого роста, с некрасивыми чертами лица, как они сами воспринимали и нередко воспринимали их, но столь выразительными, исполненными веселости, ума и грусти, что они казались более привлекательными и интересными, чем просто красавцы, это помимо гения, печать или ореол которого обозначились рано у обоих, еще в ранней юности.
Один обладал более созерцательным характером, другой - исключительно деятельным, - это при живости и остроте впечатлений у обоих. Словом, у одного преобладало созерцание, при этом снисходительность и даже уступчивость, у другого доминировала воля, вплоть до воли подчинять и главенствовать во всем.
Впрочем, иногда Пушкин словно спохватывался - в тех случаях, когда, на его взгляд, даже при малейшем подозрении, задета его честь, и тогда он проявлял решительность и необыкновенную твердость духа, как на дуэлях. Он мог собраться духом, чтобы безбоязненно и даже весело встретить смерть. Лермонтов в этом плане был всегда собран, сгусток стремлений, часто запредельных, и воли.
Следует помнить, у нас представление о Пушкине в его зрелые годы, даже юность его и первую молодость в изгнании, мы воспринимаем сквозь призму его блистательной и трагической судьбы. У Лермонтова его рано созревшая юность, так и не перейдя во взрослость Пушкина, - это случилось бы, если бы он вернулся в Петербург, вышел в отставку и занялся бы изданием журнала, - оборвалась трагически.
Сходственные черты у Лермонтова и Пушкина можно усмотреть лишь в их судьбе: слава и гибель на дуэли. Независимо от причин и стечения обстоятельств, это высший удел для поэтов и героев классической трагедии. Или трагедии эпохи Возрождения и именно в России, что предстало в самой жизни, исполненной величия и непреходящей красоты.
Что касается черт личности, свойств души и творчества, здесь определяющее значение имеет миросозерцание и соответственно эстетика. Пушкин, слегка отдав дань романтизму, выступает как классик из классиков; Лермонтов - романтик, который, последовав за Пушкиным, то есть по восходящей линии развития новой русской литературы, приходит к ренессансной классике в романе «Герой нашего времени», сотканном из удивительных новелл.
В миросозерцании Пушкина проступает классическая древность, как и русская старина, и библейская мифология, даже поэтические мотивы Корана, и вольномыслие Нового времени, что соответствует озарениям эпохи Возрождения и в России. Лермонтова не привлекает древнегреческая мифология, он как романтик увлекается Востоком и Средневековьем, оставаясь весь в сфере христианской религии и библейской мифологии. Его вера по-детски, по-юношески наивна и чиста, но разум его ропщет: что ему краткий миг земного бытия, - его влечет небо, ему нужна вечность!