Изменение мировосприятия в эпоху барокко
XVII век — одна из самых ярких и блистательных страниц в истории мировой художественной культуры. Это время, когда стремительно менялась привычная, казалось бы, незыблемая картина мира, а в общественном сознании происходило крушение идеалов Возрождения. Это время, когда на смену идеологии гуманизма и веры в безграничные возможности человека пришло ощущение драматических противоречий жизни. С одной стороны, происходит революционный переворот в естествознании, формируется новая картина мира, появляются новые философские течения, а в искусстве — новые стили и жанры. С другой — преобладают политический консерватизм, пессимистические взгляды на общество и человека, развиваются иррационализм и мистика. В обществе, как справедливо отмечал искусствовед А. А. Аникст,
«исчезает уверенность в близком и неизбежном торжестве положительных начал жизни. Обостряется ощущение её трагических противоречий. Прежняя вера уступает место скепсису. Сами гуманисты уже не доверяют разуму как благой силе обновить жизнь. У них возникает и сомнение относительно природы человека — действительно ли добрые начала главенствуют в ней».
Перемены и трагические конфликты этой эпохи образно запечатлел английский поэт Джон Донн (1572—1631):
Так много новостей за двадцать лет
И в сфере звёзд, и в облике планет,
На атомы Вселенная крошится,
Все связи рвутся, всё в куски дробится.
Основы расшатались, и сейчас
Всё стало относительным для нас.
Перевод О. Румера
Прежде всего относительными стали представления о человеке, который теперь мыслился, с одной стороны, ничтожно маленькой частицей мироздания, а с другой — великой силой управлять природой. Великий французский учёный, религиозный мыслитель и писатель Блез Паскаль (1623—1662) писал о двойственности человека, признавая его безграничные возможности и называя «тростником мыслящим». Человек воспринимался как сложная личность, переживающая драматические конфликты своего времени.
Кто ты, о человек Сосуд свирепой боли,
Арена всех скорбей, превратностей поток,
Фортуны лёгкий мяч, болотный огонёк,
Снег, тающий весной, мерцанье свеч, не боле
Изменение мировосприятия в эпоху барокко
XVII век — одна из самых ярких и блистательных страниц в истории мировой художественной культуры. Это время, когда стремительно менялась привычная, казалось бы, незыблемая картина мира, а в общественном сознании происходило крушение идеалов Возрождения. Это время, когда на смену идеологии гуманизма и веры в безграничные возможности человека пришло ощущение драматических противоречий жизни. С одной стороны, происходит революционный переворот в естествознании, формируется новая картина мира, появляются новые философские течения, а в искусстве — новые стили и жанры. С другой — преобладают политический консерватизм, пессимистические взгляды на общество и человека, развиваются иррационализм и мистика. В обществе, как справедливо отмечал искусствовед А. А. Аникст,
«исчезает уверенность в близком и неизбежном торжестве положительных начал жизни. Обостряется ощущение её трагических противоречий. Прежняя вера уступает место скепсису. Сами гуманисты уже не доверяют разуму как благой силе обновить жизнь. У них возникает и сомнение относительно природы человека — действительно ли добрые начала главенствуют в ней».
Перемены и трагические конфликты этой эпохи образно запечатлел английский поэт Джон Донн (1572—1631):
Так много новостей за двадцать лет
И в сфере звёзд, и в облике планет,
На атомы Вселенная крошится,
Все связи рвутся, всё в куски дробится.
Основы расшатались, и сейчас
Всё стало относительным для нас.
Перевод О. Румера
Прежде всего относительными стали представления о человеке, который теперь мыслился, с одной стороны, ничтожно маленькой частицей мироздания, а с другой — великой силой управлять природой. Великий французский учёный, религиозный мыслитель и писатель Блез Паскаль (1623—1662) писал о двойственности человека, признавая его безграничные возможности и называя «тростником мыслящим». Человек воспринимался как сложная личность, переживающая драматические конфликты своего времени.
Кто ты, о человек Сосуд свирепой боли,
Арена всех скорбей, превратностей поток,
Фортуны лёгкий мяч, болотный огонёк,
Снег, тающий весной, мерцанье свеч, не боле
Как целое Б. представляет собой сборник, — состоящий из разносторонних частей и написанный в разные времена, — в котором представлены почти все лит-ые жанры (ритуальные и юридические трактаты, хроники и космогонические мифы, саги и народные песни, религиозная и эротическая лирика, собрания притч и изречений и т. д.) . Объединяющим началом для отдельных частей Б. является одна общая религиозная идея и та основная тенденция, к-рую старались придать Б. ее последние редакторы.
Литературно-историческую школу интересует не библейский канон сам по себе и не отдельные «источники» , из к-рых канон этот исторически образовался. Ее задача — прежде всего проследить развитие отдельных лит-ых жанров Б. , выделить из общей смеси различных отрывков и целых произведений («книг») , из к-рых состоит библейская письменность в закрепленной традицией редакции, те лит-ые единицы, сравнительное изучение и освещение к-рых послужит основой для правильной теории и истории жанров.
Теория библейских жанров тесно связана с их историей. Изучение отдельных лит-ых жанров Б. ясно показывает, что древнейшие мотивы или сюжеты народной поэзии Израиля часто подвергались переработке. Так напр. очень древняя «Песнь Мириам» (Исх. , 15, 21) о гибели фараонова войска первоначально состояла из одного только стиха. В этом виде она передавалась из поколения в поколение, пока сюжет этой старинной победной песни не был подхвачен одним из видных поэтов, — быть может автором хвалебных гимнов (какие мы во множестве находим в сборнике хвалебных гимнов — Псалтыри) , к-рый «развил» заложенный в ее основе старинный мотив. Таким образом получилась знаменитая «Песня у моря» , приписываемая Моисею, брату Мириам (Исх. , 15, I и след.) .
Точно так же «походный» (или «сигнальный» ) гимн («Восстань, о Иагве» и т. д.) , к-рый очевидно произносился как боевой клич в прежние времена (Числа, 10, 35), впоследствии был использован для более «мирной» — культовой цели и переработан в хвалебный гимн — в «псалом» , к-рый и нашел место среди других подобных ему гимнов в Псалтыри (Пс. , 68, I). Подобно этому «торжественный гимн на освящение храма» (1/III Цар. , 8, 12–13): «Иагве думал было обитать в облаках» — первоначально состоял из двух стихов; в этом виде он нашел себе место в рассказе о построении храма Соломоном. Но рядом дано значительное «расширение» первоначального мотива этого гимна, и следы такой спайки первоначального мотива с позднейшей его редакцией можно и сейчас еще различить в сильной ретушировке редактора (1/III Цар. , 8, 14 и след.) .
Из других жанров — прозаических — часто народное сказание переходит в более зрелую «новеллу» («Продажа Иосифа» , «Восстание Авессалома») , а краткое устное предание разрастается в историческое повествование, не только воспевающее но и сообщающее о фактах, имевших место в действительности.
Приведенные примеры крайне важны для понимания внутреннего развития библейской письменности. Здесь совершается переход от примитивной лит-ры к высшим ступеням литературного творчества, а в самом поэтическом творчестве — от старинной
народной поэзии (Volkspoesie), уходящей в глубь веков и даже тысячелетий, к тому, что принято называть «художественной поэзией» (Kunstpoesie), зарождающейся уже при свете исторического дня, когда наступает знаменательный процесс диференциации первобытной литературы, и на историческую сцену выступают индивидуальные поэты-творцы.
Объяснение: