Я проснулся ранним утром. Комната была залита ровным жёлтым светом. Свет шёл из окна и ярче всего освещал потолок. Этот неяркий и неподвижный свет исходил от осенних листьев.
За долгую и ветреную ночь сад сбросил сухую листву. Она лежала разноцветными грудами на земле и распространяла тусклое сияние, и от этого сияния лица людей казались загорелыми.
Я видел разную сухую листву: золотую, пурпурную, фиолетовую, серую и почти серебряную.
Мокрые леса загорались величественными багряными и золотыми пожарами.
Теперь конец сентября, и в небе сочетаются голубизна и тёмно-махровые тучи. Временами проглядывает ясное солнце, и тогда ещё голубее становятся чистые участки неба, ещё чернее неширокая дорога, ещё белее старинная колокольня.
Если забраться по деревянным лестницам на эту колокольню, то особенно хорошо будет видна серебряная речонка и далёкий лес.
Я проснулся ранним утром. Комната была залита ровным жёлтым светом. Свет шёл из окна и ярче всего освещал потолок. Этот неяркий и неподвижный свет исходил от осенних листьев.
За долгую и ветреную ночь сад сбросил сухую листву. Она лежала разноцветными грудами на земле и распространяла тусклое сияние, и от этого сияния лица людей казались загорелыми.
Я видел разную сухую листву: золотую, пурпурную, фиолетовую, серую и почти серебряную.
Мокрые леса загорались величественными багряными и золотыми пожарами.
Теперь конец сентября, и в небе сочетаются голубизна и тёмно-махровые тучи. Временами проглядывает ясное солнце, и тогда ещё голубее становятся чистые участки неба, ещё чернее неширокая дорога, ещё белее старинная колокольня.
Если забраться по деревянным лестницам на эту колокольню, то особенно хорошо будет видна серебряная речонка и далёкий лес.