Время и люди немного оставили от некогда раскинувшейся здесь просторной хуторской усадьбы. Кое-где останки её выглядывали на поверхность камнем фундамента, осевшим от времени. Ольшаник, /потеснив хуторское поле/, подступил к самому двору. От колодца ничего не осталось. Вода, /оказавшись без надобности/, иссякла. На месте стоявшей здесь хаты тянулась к свету дикая груша. С дороги ничего не указывало на бывшую усадьбу. Только одинокая липа, /пристроясь возле бывших ворот/, одиноко и уродливо удерживала ещё несколько мощных сучьев.
Прилетая из леса/, птицы почему-то никогда не садились на её ветви. Вороны, возможно, помнили что-то, /чуя в изуродованном дереве дух несчастья, знак давней беды/. И только тоненькая молодая рябинка, /выбросив на свет считанные листочки/, казалась гостьей из иного мира посреди заросшего травой подворья. Всё принадлежало здесь И только человеческая память, /превращая в нынешнее/, связывает настоящее с будущим.
Все деепричастные обороты в предложениях выступают в роли обстоятельств (.-.-.-.-).
Свет мой, зеркальце! скажи,
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?“
Сказка о рыбаке и рыбке
„Отпусти ты, старче, меня в море!"
„Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе.“
Сказка о царе Салтане
„Здравствуй, красная девица, —
Говорит он, — будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы,
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха“.
Причастие и деепричастие в русском языке – это особые формы глагола (у некоторых авторов самостоятельные части речи), которые вместе с зависимыми словами образуют особые синтаксические конструкции: причастный и деепричастный обороты.