Ни одно имя в русской истории не обросло таким огромным числом легенд и мифов, в основе которых таится историческая ложь, как имя Петра. Читаешь сочинения о Петре, и характеристики его, выдающихся русских историков, и поражаешься противоречию между сообщаемыми ими фактами о состоянии Московской Руси накануне восшествия Петра на престол, деятельностью Петра и выводами, которые они делают на основе этих фактов. Первый биограф Петра Крекшин обращался к Петру: "Отче наш, Петр Великий! Ты нас от небытия в небытие произвел"3. Денщик Петра Нартов называл Петра земным Богом. Неплюев утверждал: "На что в России не взгляни, все его началом имеет". Лесть придворных подхалимов Петру была почему — то положена историками в основу характеристики его деятельности. И. Солоневич проявляет совершенно законное удивление, что "Все историки, приводя "частности", перечисляют вопиющие примеры безалаберности, бесхозяйственности, беспощадности, великого разорения и весьма скромных успехов и в результате сложения бесконечных минусов, грязи и крови получается портрет этакого "национального гения". Думаю, что столь странного арифметического действия во всей мировой литературе не было еще никогда". Да, другой столь пристрастный исторический вывод найти очень трудно. Спрашивается — стоит ли нам, свидетелям ужаснейшего периода в истории России — большевизма, заниматься выяснением вопроса, является или нет Петр Первый гениальным преобразователем русского государства? Неужели для современного мыслителя и историка нет других — более важных и значительных тем в период, когда русские нуждаются в установлении верного исторического взгляда на то, каким образом они докатились до большевизма. На этот вопрос надо ответить со всей решительностью, что вопрос об исторической роли Петра I, — самый важный вопрос. Миф о Петре как гениальном реформаторе, " " русское государство от неизбежной гибели связан с мифом о том, что Московская Русь находилась на краю бездны. Эти лживые мифы историков, принадлежавших к лагерю русской интеллигенции, совершенно искажают историческую перспективу. В свете этих мифов история допетровской Руси, так же как и история так называемого Петербургского периода, выглядит как нелепое сплетение нелепых событий. Придерживаясь этих двух мифов совершенно невозможно обнаружить историческую закономерность в развитии русской истории после Петра I. Но эта историческая законность причины уродливого развития русской жизни после Петра I, легко обнаруживается, стоит только понять, что Петр был не реформатором, а революционером ("Робеспьером на троне", — по меткой оценке Пушкина). Тогда легко устанавливается причинная связь между антинациональной деятельностью "гениального" Петра, разрушительной деятельностью масонства и духовного детища последнего — русской интеллигенции в течении так называемого Петербургского периода русской истории, и появлением в конце этого периода "гениальных" Ленина и Сталина. Это все звенья одной и той же цепи, первые звенья которой были скованы Петром Первым. Тот, кто не понимает, что Петр I — это "Альфа", а Ленин — "Омега" одного и того закономерного исторического процесса — тот никогда не будет иметь верного представления о действительных причинах появления большевизма в стране, которая всегда мечтала стать Святой Русью.
Сто лет с той нашей первой встречи, Когда тобою был замечен. Как редкий случай. Как везенье. Как доброй воли проявленье. Так было всё необычайно! Как будто ласточка случайно В моё окошко залетела, А улетать не захотела. Всё так таинственно, секретно. И было всё тобой запретно. «Как Вас зовут»? «Узнайте сами». «Где вы живёте?» «За лесами». «Ну, хоть немного намекните». «Нет, не скажу Вам, извините». «Вы почему меня боитесь И за секретами таитесь»? «Оставьте это. Пролетели. Вы сами кто на самом деле»? Так мы знакомились. И тайна Дразнила нас необычайно. А помнишь, как ещё несмело Стихи писали неумело? И колдовали мы друг друга, Воруя время для досуга. Так сколько ж лет с тобой знакомы ? Уже заполнились альбомы, Уже написаны романы, Хоть мы с тобой. С деревьев листья облетали, Весной долины расцветали, А мы всё пишем продолженье. И между нами притяженье … Мечтою стала ты воздушной. Душой я молод, я послушный. Я всё ещё слегка робею. Желаю счастья к юбилею! Сто лет сегодня нашей встрече. Мадам, зажгите лучше свечи. В их свете призрачном, неясном Мы помечтаем о прекрасном.
Первый биограф Петра Крекшин обращался к Петру:
"Отче наш, Петр Великий! Ты нас от небытия в небытие произвел"3.
Денщик Петра Нартов называл Петра земным Богом.
Неплюев утверждал: "На что в России не взгляни, все его началом имеет". Лесть придворных подхалимов Петру была почему — то положена историками в основу характеристики его деятельности.
И. Солоневич проявляет совершенно законное удивление, что "Все историки, приводя "частности", перечисляют вопиющие примеры безалаберности, бесхозяйственности, беспощадности, великого разорения и весьма скромных успехов и в результате сложения бесконечных минусов, грязи и крови получается портрет этакого "национального гения". Думаю, что столь странного арифметического действия во всей мировой литературе не было еще никогда".
Да, другой столь пристрастный исторический вывод найти очень трудно.
Спрашивается — стоит ли нам, свидетелям ужаснейшего периода в истории России — большевизма, заниматься выяснением вопроса, является или нет Петр Первый гениальным преобразователем русского государства? Неужели для современного мыслителя и историка нет других — более важных и значительных тем в период, когда русские нуждаются в установлении верного исторического взгляда на то, каким образом они докатились до большевизма.
На этот вопрос надо ответить со всей решительностью, что вопрос об исторической роли Петра I, — самый важный вопрос. Миф о Петре как гениальном реформаторе, " " русское государство от неизбежной гибели связан с мифом о том, что Московская Русь находилась на краю бездны. Эти лживые мифы историков, принадлежавших к лагерю русской интеллигенции, совершенно искажают историческую перспективу. В свете этих мифов история допетровской Руси, так же как и история так называемого Петербургского периода, выглядит как нелепое сплетение нелепых событий. Придерживаясь этих двух мифов совершенно невозможно обнаружить историческую закономерность в развитии русской истории после Петра I. Но эта историческая законность причины уродливого развития русской жизни после Петра I, легко обнаруживается, стоит только понять, что Петр был не реформатором, а революционером ("Робеспьером на троне", — по меткой оценке Пушкина). Тогда легко устанавливается причинная связь между антинациональной деятельностью "гениального" Петра, разрушительной деятельностью масонства и духовного детища последнего — русской интеллигенции в течении так называемого Петербургского периода русской истории, и появлением в конце этого периода "гениальных" Ленина и Сталина. Это все звенья одной и той же цепи, первые звенья которой были скованы Петром Первым.
Тот, кто не понимает, что Петр I — это "Альфа", а Ленин — "Омега" одного и того закономерного исторического процесса — тот никогда не будет иметь верного представления о действительных причинах появления большевизма в стране, которая всегда мечтала стать Святой Русью.