Question

Ссочинением ) (1)осень в этом году стояла — вся напролёт — сухая и тёплая. (2)берёзовые рощи долго не желтели. (3)долго не увядала трава. (4)только голубеющая дымка (её зовут в народе «мга») затягивала плёсы на оке и отдалённые леса. (5)«мга» то сгущалась, то бледнела. (6)тогда сквозь неё
проступали, как через матовое стекло, туманные видения вековых ракит на берегах, увядшие пажити и полосы изумрудных озимей. (7)я плыл на лодке вниз по реке и вдруг услышал, как в небе кто-то начал осторожно переливать воду из звонкого стеклянного сосуда в другой такой же сосуд. (8)вода булькала,
позванивала, журчала. (9)звуки эти заполняли всё пространство между рекой и небосводом. (10)это курлыкали журавли. (11)я поднял голову. (12)большие косяки журавлей тянули один за другим прямо к югу. (13)они уверенно и мерно шли на юг, где солнце играло трепещущим золотом в затонах оки, летели к
тёплой стране с элегическим именем таврида. (14)я бросил вёсла и долго смотрел на журавлей. (15)по береговой просёлочной дороге ехал, покачиваясь, грузовик. (16)шофёр остановил машину, вышел и тоже начал смотреть на журавлей. (17)– счастливо, друзья! — крикнул он и рукой вслед птицам. (18)потом он
опять забрался в кабину, но долго не заводил мотор, должно быть, чтобы не заглушить затихающий небесный звон. (19)он открыл боковое стекло, высунулся и всё смотрел и смотрел, никак не мог оторваться от журавлиной стаи, уходившей в туман. (20)и всё слушал плеск и переливы птичьего крика над опустелой
по осени землёй. (21)за несколько дней до этой встречи с журавлями один московский журнал попросил меня написать статью о том, что такое «шедевр», и рассказать о каком-нибудь шедевре. (22)иначе говоря, о совершенном и безукоризненном произведении. (23)я выбрал стихи лермонтова «завещание».
(24)сейчас на реке я подумал, что шедевры существуют не только в искусстве, но и в природе. (25)разве не шедевр этот крик журавлей и их величавый перелёт по неизменным в течение многих тысячелетий воздушным дорогам? (26)птицы прощались со средней россией, с её болотами и чащами. (27)оттуда уже
сочился осенний воздух, сильно вином. (28)да что говорить! (29)каждый осенний лист был шедевром, тончайшим слитком из золота и бронзы, обрызганным киноварью и чернью. (30)каждый лист был совершенным творением природы, произведением её таинственного искусства, недоступного нам, людям. (31)этим
искусством уверенно владела только она, только природа, равнодушная к нашим восторгам и похвалам. (32)недавно я читал воспоминания о бунине. (33)о том, как жадно он следил в конце своей жизни за работой советских писателей. (34)он был тяжело болен, лежал не вставая, но всё время просил и даже
требовал, чтобы ему приносили все книжные новинки, полученные из москвы. (35)однажды ему принесли поэму твардовского «василий тёркин». (36)бунин начал её читать, и вдруг близкие услышали из его комнаты заразительный смех. (37)близкие встревожились. (38)в последнее время бунин редко смеялся.
(39)вошли в его комнату и увидели бунина, сидящего на постели. (40)глаза его были полны слёз. (41)в руках он держал поэму твардовского. (42)– как великолепно! — сказал он. (43)–как хорошо! (44)лермонтов ввёл в поэзию превосходный разговорный язык. (45)а твардовский смело ввёл в стихи и язык
солдатский, совершенно народный. (46)бунин смеялся от радости. (47)так бывает, когда мы встречаемся с чем-нибудь подлинно прекрасным. (48)тайной сообщать обыденному, житейскому языку черты поэзии владели многие наши поэты — пушкин, некрасов, блок (в «двенадцати»), но у лермонтова этот язык сохраняет
все мельчайшие разговорные интонации и в «бородине», и в «завещании». (49)распространено мнение, что шедевров немного. (50)наоборот, мы окружены шедеврами. (51)мы не сразу замечаем, как осветляют они нашу жизнь, какое непрерывное излучение — из века в век — исходит от них, рождает у нас высокие
стремления и открывает нам величайшее хранилище сокровищ — нашу землю. (52)каждая встреча с любым шедевром — прорыв в блистающий мир человеческого гения. (53)она вызывает изумление и радость.