сухой лист трепетал на ветках и крутился в воздухе, устилая колею пестрым коврам. он лежал в первой комнате, на постеле, подложив одну руку под затылок, а в другой держал погасшую трубку. женщины с детьми прятались, а мужчины, схватив оружие, окружали белого человека, грозились убить. все в доме беспокоились, переходили к окнам и, протаивая дыханием лед на стеклах, заглядывали на улицу. дядя яков, стоя на морозе в одной рубахе, тихонько посмеивался ,моргая, в синее холодное небо. чудовища шли, медленно обрывая молодые листья с верхушек пальм и папоротников, по временам останавливаясь возле дерева казавшегося особенно вкусным.
сухой лист трепетал на ветках и, падая, крутился в воздухе, устилая колею пестрым ковром. он лежал в первой комнате на постели , подложив одну руку под затылок, а в другой держа погасшую трубку. женщины с детьми прятались, а мужчины ,схватив оружие, окружали белого человека, грозились убить. все в доме беспокоились, переходили к окнам и ,протаивая дыханием лед на стеклах, заглядывали на улицу. дядя яков, стоя на морозе в одной рубахе, тихонько посмеивался, моргая в синее холодное небо. чудовища шли медленно, обрывая молодые листья с верхушек пальм и папоротников ,по временам останавливаясь возле дерева, казавшегося особенно вкусным.