Олимпийские игры -- древнейшие и наиболее популярные спортивные мероприятия в Древней Греции. Впервые (хотя, по легендам, эта попытка получается третьей) состоялись они в 776 году до н. э. и являлись частью празднества, посвященного Зевсу. Год проведения первой Олимпиады греки считали для себя очень важным, и поэтому с него началось античное греческое летоисчисление.Однако есть свидетельства, говорящие о возникновении Олимпиад из другого культа -- спортивных игр в честь Пелопса (попытка первая). Здесь уместно сделать небольшой шаг в сторону греческих мифов, чтобы напомнить об истории этого героя. Пелопс был сыном печально известного Тантала -- того самого, что по сию пору испытывает муки в царстве Аида. Детство Пелопса было отмечено ужасной смертью и чудесным отец его в ослеплении вседозволенностью (он был сыном Зевса), решив проверить проницательность олимпийских богов, пригласил их на пир, одно из блюд на котором было приготовлено из Пелопса. Постигшие злой умысел Тантала, боги не коснулись страшного кушанья, только лишь Деметра, скорбящая о потере дочери Персефоны, не обратив внимания, съела плечо мальчика. Однако Гермес своими чарами оживил ребенка, а Гефест из слоновой кости сделал ему новое плечо. Тантал был наказан, а юный Пелопс получил власть в родном городе Сипиле. Но недолго пришлось ему править -- войной пошел на него могущественный царь Трои. Побежденный Пелопс вынужден был покинуть родину. В сопровождении отряда земляков он отправился на юг Греции, где поселился на полуострове, до сих пор носящем его имя, -- Пелопоннесе. Увидев однажды дочь царя города Писы Эномая красавицу Гипподамию, Пелопс пожелал получить ее в жены. Но не имевший равных себе во всей Греции в искусстве управления колесницей и владевший самыми быстрыми скакунами в мире, Эномай предлагал соискателям руки и сердца дочери скачки через весь Пелопоннес -- от Писы до Коринфа. Побежденный жених оплачивал проигрыш своей жизнью. Но даже это не останавливало желающих -- настолько хороша была Гипподамия. Головы несчастных жертв красоты Эномай прибивал к воротам своего дворца. Но унаследовавший от отца гордыню, коварство и изобретательность, Пелопс сделал ход конем -- наобещав возничему Эномая Миртилу золотые горы, сын Тантала заручился его обещанием не вставлять чеки в оси колесницы, что должно было задержать царя Писы в дороге. Замысел удался на славу -- на всей скорости колеса соскочили с осей, колесница опрокинулась, и гордый Эномай бесславно погиб в пыли не единожды покоренной им трассы. Победитель торжественно вернулся в Пису, взял в жены Гипподамию, а заодно сел на престол убитого им тестя. Но возница Миртил вспомнил, кому должен быть благодарен Пелопс за так неожиданно доставшийся ему приз, и потребовал полцарства (по другой версии -- первую брачную ночь с Гипподамией). В Пелопсе вновь проснулись Танталовы жадность и коварство. Уловкой заманил Пелопс Миртила на высокую скалу, и итог встречи был печален -- новоявленный монарх столкнул возничего в море. По греческой традиции Миртил успел сделать единственное, на что у него хватило времени падения, а именно -- проклясть Пелопса и все его потомство. В честь себя Пелопс и учредил данные игры, по свидетельству Павсания, "более блестящие, чем кто-либо до него".Археологи нашли подтверждение связи культа Пелопса с Олимпийскими играми. На так называемом священном участке Зевса в Олимпии -- городе проведения игр -- они обнаружили остатки святилища Пелопса приблизительно конца 2-го тысячелетия до н. э.Второй попыткой возобновления Олимпийских игр Греция обязана Гераклу. Шестым подвигом Геракла было очищение "авгиевых конюшен" -- скотного двора Авгия. Авгий был сыном Гелиоса и царем Элиды. Неисчислимы были богатства его, а особенно -- стада. Триста белоногих быков, двести -- красных, как пурпур, двенадцать -- белоснежных, как лебеди, и один -- сияющий, как звезда. Неудивительно, что хлева царского дома были весьма запущенны. И вот эту и предложил Авгию очистить
Аграрный закон 19 марта 1764 г. отводил надельную землю не в личное владение, а в общее для всех жителей колонии. Земля отводилась в постоянное пользование колонистских семей по 30 десятин на каждую, считая 15 десятин пашенной, 5 десятин сенокосной и 5 десятин усадебной, огородной и выгонной земли без права дробить участки. Таким образом, устанавливалось, своеобразное лично-общинное владение.
Община – собственник - отводила землю в постоянное и потомственное пользование каждой семье, каждому крестьянскому двору без права отчуждения и раздела. Поэтому крестьянский двор составлял нераздельную хозяйственную единицу. Предполагалось, что на таких основаниях двор–хозяйство всегда будет обеспечен трудовой силой, избыток которой обеспечит развитие ремесла, промышленности и торговли в колонистском крае. Однако рост населения уже в конце ХVIII столетия вызвал существенный недостаток земли. Указами правительства в начале ХIХ в. колонистам отвели пустующие и казенные земли в количестве 2000 млн. десятин. Кроме того, переселенцам нарезали казачьи земли и даже земли частных лиц, что вызывало немалые трения с местным населением.
Одной из главных задач правительства при переселении в Россию колонистов из Западных стран было развитие земледелия. Немецкие переселенцы должны были выполнить эту задачу. Колонисты привезли с собой с родины плуг, косу, деревянную молотилку, почти не используемые в России, при обработке использовали трехпольный оборот. В России производилась главным образом рожь и небольшое количество пшеницы. Колонисты значительно расширили количество сельскохозяйственных культур. Они ввели белотурку, картофель, увеличили посевы льна, конопли, выращивали табак и другие культуры. Однако в отличие от колонистов Юга России, поволжские немцы не усовершенствовали общую культуру русского земледелия, напротив, усвоили русскую общинную систему землепользования.
К концу ХVIII в. окончательно установилось разведение колонистами луговой пшеницы и табака, ржи, овса, ячменя. Практически все колонисты выращивали овощи. Неизменной системой землепользования оставалась трехпольная, а там, где была острая нужда в земле, использовалось четырехполье. К концу ХIХ в. производство пшеницы достигло десяти миллионов пудов.
Большое внимание уделялось переселенцами разведению табака, производство которого на продажу было налажено в Панинском, Екатеринштадском, Красноярском, Тонкошуровском округах. Уже в первой половине ХIХ в. табака производилось до 40 тыс. пудов. Такое обилие позволило колонисту Штафу открыть в 1828 г. в Саратове первую в России табачную фабрику. В 1856 г. в колонии Золотурн 129 семей немцев–колонистов устроили на кооперативных началах вторую табачную фабрику,
