Le style c'est l'homme («стиль — это человек»). Эту максиму, принадлежащую Бюффону, можно уподобить математическому выражению, связывающему две переменных. Независимой переменной, аргументом, выступает человек, а стиль как некоторая упорядоченная последовательность выразительных практик — функцией. Каков человек — таков и стиль. При всей универсальности этого определения необходимо учитывать исторический контекст момента его появления — век Просвещения, с его концепцией «естественного человека». Последняя, как известно, является непосредственным развитием идей XVII века, этого начала Нового времени, и характерных для него стилей — классицизма и барокко. Можно говорить о том, что в этих стилях, их комбинации, содержится проект всего Нового времени, вплоть до современности.
Само понятие стиль (от лат. stylus — палка) и родственное ему понятие стимул (от лат. stimulus, букв. — остроконечная палка, которой погоняли животных) этимологически как нельзя лучше сопрягаются с принципами классицизма. Предпочтение прямой линии перед всякими другими свойственно картезианскому рационализму. Окружность потеряла свой онтологический статус вместе с аристотелизмом и уступила место беспредельному, бескачественному, абсолютно исчислимому. «Бог — утверждает Декарт — единственный творец всех существующих в мире движений, поскольку они вообще существуют и поскольку они прямолинейны. Однако различные положения материи превращают эти движения в неправильные и криволинейные. Точно также теологи учат нас, что Бог есть творец всех наших действий, поскольку они существуют и поскольку в них есть нечто хорошее, однако различные наклонности наших воль могут сделать эти действия порочными» (Декарт Р. Сочинения: В 2-х тт. М.: Мысль, 1989. Т.1. С.205). Не следует воспринимать подобное высказывание как попытку надеть маску ортодоксальной теологии на инерциальный принцип Галилея. Декарт не случайно затрагивает фундаментальный вопрос о проблеме зла и свободе воли, и делает это вполне в соответствии с воззрениями св. Августина. По мнению А.-И. Марру, «о первостепенном месте, которое занимал Августин во французском сознании XVII в., ничто не свидетельствует лучше, чем сыгранная им роль в развитии картезианства» (Марру А.-И. Святой Августин и августинианство. Долгопрудный: Вестком, 1999. С.185). Так между ригоризмом «внутреннего человека» св. Августина, устремленного мистически и интеллектуально к Богу по кратчайшему пути, в течение которого ему не позволительно отвлекаться, и ригоризмом «внутреннего человека» Декарта существует общность. Она состоит, во-первых, в постоянной необходимости преодоления сомнения посредством разума, ведомого Всевышним. Декартовский тезис «Бог не обманщик» гарантирует истинность Метода. Во-вторых, в возможности лишь приблизительно достичь поставленной цели. Для св. Августина таковою являлось постижение Бога, для Декарта — достижение господства над природой посредством конструирования
Военные потери:
5 953 372 погибших,
9 723 991 раненых,
4 000 676 пропавших без вести[5]
Гражданские потери:
734 550 погибших в результате боевых действий,
7 245 760 умерших по другим причинам
Военные потери:
4 043 397 погибших,
8 465 286 раненых,
3 470 138 пропавших без вести[5]
Гражданские потери:
227 500 погибших в результате боевых действий,
3 232 500 умерших по другим причинам
события в Сараеве, где 28 июня 1914 года боснийский серб Гаврило Принцип убил наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Фердинанда и его морганатическую супругу Софию Хотек.
Страны-участницы Первой мировой войны разделились на два противоборствующих лагеря:
Центральные державы: Германская, Австро-Венгерская, Османская империи и Болгарское царство;
Антанта: Российская империя, Британская империя, Французская республика.
Всего за годы войны в армии воюющих стран было мобилизовано более 70 миллионов человек, в том числе 60 миллионов в Европе, из которых погибло от 9 до 10 миллионов. Количество жертв среди гражданского населения, по разным оценкам, находится в интервале от 7 до 12 миллионов человек, из которых около 1 миллиона погибло в результате боевых действий[6][7]; около 55 млн человек получили ранения[8].
Первая мировая война послужила прологом и детонатором крупнейших революций, включая Февральскую и Октябрьскую 1917 года в России и Ноябрьскую 1918 года в Германии[9]. В результате войны прекратили своё существование четыре империи: Российская, Австро-Венгерская, Османская и Германская.
Противоречия между великими державами — Германией с одной стороны и Францией, Великобританией, Россией с другой — стали нарастать задолго до начала войны.
Преобразуя Северогерманский союз в единую Германскую империю после победы в франко-прусской войне 1870—1871 годов, канцлер Бисмарк заявлял об отсутствии у его державы стремлений к политическому и экономическому господству в Европе: «Сильная Германия желает, чтобы её оставили в покое и дали развиваться в мире, для чего она должна иметь сильную армию, поскольку никто не отважится напасть на того, кто имеет меч в ножнах… Все государства, за исключением Франции, нуждаются в нас и, насколько это возможно, будут воздерживаться от создания коалиций против нас в результате соперничества друг с другом»[15].
Окрепнув к середине 1880-х годов в экономическом и военном смысле, Германия изменила внешнеполитические приоритеты. Страна не только включилась в борьбу за гегемонию в Европе, но и взяла курс на мировую экспансию. Так как Германия «опоздала» к колониальному разделу мира, её капитал был лишён доступа на заморские рынки сбыта, монополизированные старыми колониальными державами. Чтобы обосновать необходимость нового передела мира в пользу Германии и германского капитала, были введены в оборот утверждения о нехватке жизненного пространства и грядущем дефиците продовольствия для растущего населения Германии.
Поскольку из этой риторики вытекало, что для решения этих проблем Германии необходимо разгромить Францию, Россию и Англию, как державы, ранее поделившие между собой остальной мир, то они стали готовиться к отражению агрессивных планов германского руководства. В 1891 году Россия и Франция
В IV тысячелетии здесь появилась письменность. До наших дней сохранились научные сочинения древних египтян и вавилонян. Они свидетельствуют о развитии тех наук, которые больше других находили себе применение в быту и хозяйстве.
Земледелие было главным занятием жителей этих стран. Но земля Египта и Междуречья нуждалась в искусственном орошении. В глубокой древности здесь строили сложные ирригационные сооружения - каналы, плотины, водохранилища. С их при ежегодных разливах рек осушали низкие заболоченные равнины и орошали высокие засушливые поля.
Для земледельцев этих стран необходимо было точно установить периоды разлива рек. Наблюдая за небесными светилами, древние астрономы создали календарь, с которого определяли время земледельческих работ. Начало года древние египтяне связывали с восхождением звезды Сириус, совпадавшим утром 19 июля с восходом Солнца. В этот день и районе города Мемфиса начинался разлив Нила. День восхода Сириуса считался в Египте большим праздником.
Древние астрономы внимательно изучали звездное небо. В Египте и Междуречье жрецы составляли карты звездного неба. Астрономы Вавилонии довольно точно определяли сложный путь движения планет. К VII з. до н. э. они научились даже предсказывать затмение Луны.