Поэзия Блока. Раннее творчество (Ante lucem) И. Машбиц-Веров Летом и осенью 1901 года Блок отмечает в Дневниках: Мистика начинается.. . Начинается покорность богу, и рядом: Начало богоборчества. Так христиански-неземным устремлениям поэта противостоит земное. Однако борьба этих начал происходила и ранее. В стихотворении Пора вернуться к прежней битве (1900) поэт, с одной стороны, провозглашает: Воскресни дух, а плоть усни! , а с другой Но сохраним в душе глубоко Все эти радостные дни: И ласки девы черноокой. И рампы светлые огни. (А. Блок. Соч. т. VII, М-Л. , 1960-1963, стр. 363. В дальнейшем цитирование по этому изданию будет даваться в тексте: том - римскими цифрами, страницы - арабскими. Записные книжки будут обозначаться: З. К. ) Критики, утверждавшие, что Блок последовательный теург, по сути дела, обходили самый ранний период его творчества. Для них от поэта исходил трепет касания иных миров (Пяст) , он явился как готовое чудо, прямой наследник Вл. Соловьева (П. Перцов) , в нем осуществлялся рост человеческого духа в направлении магизма (Белый) . Современный исследователь В. Орлов пишет, что помимо мистической веры в потусторонние миры у Блока есть и такие черты, как крайний индивидуализм и безучастие к окружающей действительности. Вместе с тем, хотя мистицизм поэта, по мнению В. Орлова, начисто выключает такую категорию, как народ, в юношеской лирике Блока уже возникает центральный образ всей его поэзии образ родины. Каков же облик Блока периода Аntе lucem? Решая этот вопрос, необходимо, прежде всего, отметить, что в те годы поэт субъективно еще не был мистиком, хотя был религиозен. Правомерно ли, однако, различение мистики и религии? Блок отвечает на это так: Религия и мистика не имеют общего между собой, хотя мистика может стать одним из путей к религии. Мистика богема души, религия стояние на страже (3. К. , 72). Утверждение, что общего между мистикой и религией нет, это очевидное
Поэма написана простым, запоминающимся языком. События описаны очень жизненно и близко к реальности. Это не политическая ура-агитка, а скорее былина в хорошем стиле древних сказаний. Герой - простой солдат, не политрук, не военначальник, а свой такой, же как и множество других. Надо отметить, что во многих частях были люди, которые могли претендовать на звание прототипа Василия Тёркина. Так что это образ во многом собирательный. А описание боевых действий сквозит специфической фронтовой лирикой и легко воспринимается на слух, как песнь древнего русского бояна-сказителя.
