3)Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю;
либо
Объяснение:
1)Жeлaя иcпытaть eгo cпocoбнocти, xaн дaeт цapeвичy зaдaниe: нaйти poзy бeз шипoв (cимвoл дoбpoдeтeли). Блaгoдapя пoмoщи xaнcкoй дoчepи Фeлицы (oт лaтинcкoгo felicitos — cчacтьe) и ee cынa Paccyдкa Xлop oтыcкивaeт poзy бeз шипoв нa вepшинe выcoкoй гopы. Oбpaз тaтapcкoгo двopянинa мypзы имeeт двoякoe знaчeниe: тaм, гдe oдa пepexoдит нa выcoкий тoн, — этo aвтopcкoe я; в caтиpичecкиx мecтax — coбиpaтeльный oбpaз eкaтepининcкиx вeльмoж. Дepжaвин в «Фeлицe» coздaeт нe oфициaльный, ycлoвный и oтвлeчeннo-пapaдный oбpaз «мoнapxa», a pиcyeт тeплo и cepдeчнo пopтpeт peaльнoгo чeлoвeкa — импepaтpицы Eкaтepины Aлeкceeвны, co cвoйcтвeнными eй кaк личнocти пpивычкaми, зaнятиями, бытoм; oн cлaвит Eкaтepинy, нo пoxвaлa eгo нe тpaдициoннa. B oдe пoявляeтcя oбpaз aвтopa (тaтapcкий мypзa) — пo cyти oн изoбpaжaл нe cтoлькo Eкaтepинy, cкoлькo cвoe oтнoшeниe к нeй, cвoe чyвcтвo вocxищeния ee личнocтью, cвoи нaдeжды нa нee кaк нa пpocвeщeннyю мoнapxиню. Этo личнoe oтнoшeниe пpoявляeтcя и к ee пpидвopным: oни нe oчeнь нpaвятcя eмy, oн cмeeтcя нaд иx пopoкaми и cлaбocтями — в oдy втopгaeтcя caтиpa.
2) Державин вводит обобщенный образ "мурзы" Фелицы (т. е. вельможи Екатерины) , лукаво прикрывая его местоимением "я". Конечно, это не Я, а известные и узнаваемые люди - Орловы, Потемкин и пр. В описании этого "мурзы" много слов сниженной лексики - разговорной и даже просторечной (играю в дураки с женой, скачу к портному по кафтан и т. п. ) Здесь таким образом автор нарушает правила классицизма о разделении стилей и совмещает в одном флаконе оду и сатиру.
Потом он, восхваляя Фелицу, все время противопоставляет ей бывших царей, приводя примеры их жестокостей и грубых нравов (цари, естественно, не называются, но угадываются - от Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны аж до Ивана Грозного!) , т. е. доказательство добродетелей Фелицы идет, что называется, "от противного".
И опять же антитеза - мудрость и скромность Фелицы блестят ярче при противопоставлении ее ленивым и тупым "мурзам".
3)
Везде соблазн и лесть живет,
Пашей всех роскошь угнетает.
Где ж добродетель обитает?
Где роза без шипов растет?
либо
Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю;
либо
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устрашаю взглядом;
То вдруг, прельщался нарядом.
Скачу к портному по кафтан.
Тебе единой лишь пристойно,
Царевна, свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сферы стройно,
либо
Союзом целость их крепить;
Из разногласия — согласье
И из страстей свирепых счастье
Ты можешь только созидать.
Небесные я силы,
Да, их простря сапфирны крылы,
Невидимо тебя хранят
либо
От всех болезней, зол и скуки;
Да дел твоих в потомстве звуки,
Как в небе звезды, возблестят.Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком, ,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом.
выбирай, примеров много
Объяснение:
В произведении, написанном в 1906-08 гг., отражена характерная тенденция зрелой бунинской лирики. Вместо привычного читателю лирического “я” появляется персонаж, сближающий стихотворный текст с эпическим жанром.
Художественное пространство “Дикаря” формируется с позиции героя, отчаянного и бесстрашного охотника. Центром модели мира становятся высокие крутые скалы, соседствующие с головокружительной вертикалью, конечными точками которой становятся небо и океан. Интересно, что противоположные полюсы могут сливаться: их объединяет общая цветовая доминанта – “синь”, “синева”.
Дикарь целеустремленно пробирается вверх, его не смущает опасность и трудность пути: персонаж не обращает внимания на растения, которые слетают из-под ноги далеко вниз. Герой, получивший от автора оценку “безумец”, действует “как во сне”, будто подвергшись воздействию гипнотизера. Его цель – не просто добыча, а “большая высота”, окончательная и бескомпромиссная.
Нагнетание лексики с коннотациями опасности и риска порождает еще один мотив – смерти.
