Можно было бы сказать, что поэт сочувствует рабу, который «послушно в путь потек». Сочувствовать — значит сопереживать, испытывать аналогичные чувства. Но Пушкин не может разделить чувств раба, он проявляет здесь не сочувствие, а понимание закономерности, трагической неизбежности происходящего: раб не может поступить иначе.
Сказать, что поэт осуждает «непобедимого владыку», было бы не вполне верно. Пушкин вскрывает природу деспотизма, который держится на необузданной воле владык и молчаливом согласии рабов.
Можно было бы сказать, что поэт сочувствует рабу, который «послушно в путь потек». Сочувствовать — значит сопереживать, испытывать аналогичные чувства. Но Пушкин не может разделить чувств раба, он проявляет здесь не сочувствие, а понимание закономерности, трагической неизбежности происходящего: раб не может поступить иначе.
Сказать, что поэт осуждает «непобедимого владыку», было бы не вполне верно. Пушкин вскрывает природу деспотизма, который держится на необузданной воле владык и молчаливом согласии рабов.
Сказать, что поэт осуждает «непобедимого владыку», было бы не вполне верно. Пушкин вскрывает природу деспотизма, который держится на необузданной воле владык и молчаливом согласии рабов.